На рубеже 1970--1980-х годов международная обстановка вновь обострилась. В ответ на замену Советским Союзом ядерных ракет средней дальности более совершенными США и НАТО приняли решение разместить на территории ряда западноевропейских государств американские ядерные ракеты, нацеленные на СССР и его союзников по ОВД. Резко отрицательную реакцию во многих странах вызвал ввод советских войск в Афганистан. Пришедшие к власти в странах Запада консервативные лидеры были сторонниками ужесточения отношений с «восточным блоком». В 1983 г. президент США Р. Рейган выступил со стратегической оборонной инициативой (СОИ), которая предусматривала развёртывание мощной противоракетной обороны США с элементами космического базирования. СОИ не без основания назвали программой «космических войн». С конца 1970-х годов значительно возросло военное присутствие США во многих регионах мира. Объектами американского вмешательства стали государства Ближнего Востока и Центральной Америки.

Перемены в международном климате начались в середине 1980-х годов, после прихода к руководству в СССР М. С. Горбачёва. Он предложил концепцию нового политического мышления в международных отношениях. Её создатели считали, что глобальной в современном мире является проблема выживания человечества, это и должно определять характер международных отношений.

Из книги М. С. Горбачёва «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира», изданной в 1988 г. в СССР и США:

«Образ мысли и образ действия, основанные на применении силы в мировой политике, формировались веками, даже тысячелетиями. Они укоренились в качестве, казалось бы, незыблемых аксиом. Теперь же они утратили всякое разумное основание. Бывшая для своего времени классической формула Клаузевица, что война есть продолжение политики, только другими средствами, -- безнадёжно устарела. Ей место в библиотеках. Впервые в истории жизненной потребностью стало положить в основу международной политики общечеловеческие морально-этические нормы, очеловечить, гуманизировать межгосударственные отношения.

Из невозможного военного, ядерного разрешения международных противоречий следует новая диалектика силы и безопасности. Безопасность не может быть ныне обеспечена военными средствами -- ни применением оружия, ни устрашением, ни постоянным совершенствованием «меча» и «щита»... Единственный путь к безопасности -- это путь политических решений, путь разоружения.

Подлинная, равная безопасность в наш век гарантируется всё более низким уровнем стратегического баланса, из которого необходимо полностью исключить ядерное и другие виды оружия массового уничтожения...

Новое политическое мышление требует признания ещё одной простой аксиомы: безопасность -- неделима. Она может быть только равной для всех, или же её не будет вовсе».

Вслед за выдвижением теоретической концепции советский руководитель сумел наладить контакты с ведущими лидерами западного мира. Поворотную роль в советско-американских отношениях сыграли встречи и переговоры на высшем уровне (М. С. Горбачёв, Р. Рейган, Дж. Буш), проведённые в 1985--1991 гг. Они завершились подписанием двусторонних договоров о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (1987) и об ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1).

Значительный круг международных проблем возник в Европе в результате событий конца 1980-х -- начала 1990-х годов. В центре внимания вновь оказался германский вопрос. На этот раз речь шла об объединении двух государств. Договор об окончательном урегулировании данного вопроса был подписан 12 сентября 1990 г. в Москве представителями двух германских государств, а также Великобритании, СССР, США и Франции. СССР вывел свои войска и согласился на вхождение объединённого германского государства в НАТО.

Провозглашение новых восточноевропейских государств сопровождалось обострением национальных противоречий, в ряде случаев -- возникновением межгосударственных конфликтов. Мирное урегулирование на Балканах стало одной из главных задач международной дипломатии в 1990-е годы.

В последнее десятилетие XX -- начале XXI в. многие политические деятели и общественные движения наряду с обсуждением и решением региональных проблем обратились к идеям установленного нового мирового порядка, основанного на международной безопасности и сотрудничестве. На первый план были выдвинуты следующие задачи:

• -- создание экологически, экономически и социально ответственного порядка, предусматривающего равноправие всех поддерживающих его государств;
• -- защита международного порядка от непродуманной, опасной политики отдельных государств;
• -- поиск действенных механизмов предотвращения международных конфликтов;
• -- охрана жизненно важных для человечества достояния и ценностей: атмосферы, климата, почвы, водных ресурсов Земли, её обитателей, созданной людьми материальной и духовной культуры.

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

§ 11. Международные отношения в XVI–XVII веках: война и дипломатия

Старое и новое в международных отношениях

В XVI–XVII вв. политическая карта Европы менялась. Борьба за сферы влияния в мире и территориальные споры того времени имели важные последствия для будущих эпох.

Черты старого и нового уживались в международных отношениях. С одной стороны, возникали централизованные государства, а в их границах складывались современные нации. Правители таких держав во главу угла ставили «государственный интерес». Они стремились обеспечить благоприятные отношения с теми странами, которые служили для них рынками сбыта и поставщиками сырья. Если это не удавалось сделать мирным путём, начиналась борьба за колонии и торговые пути.

С другой стороны, средневековый династический принцип продолжал играть важную роль в европейской политике. Благодаря наследованию или бракам монархов возникали многонациональные государства, подобные империи Габсбургов. Интересы отдельных стран, входивших в такие государства, нередко противоречили друг другу. Личности монархов, их симпатии или вражда по-прежнему серьёзно влияли на внешнюю политику.

В XVI в. население Западной и Центральной Европы раскололось на католиков и протестантов. Многие страны втягивались в конфликты из солидарности с братьями по вере, дабы утвердить «истинную» религию и покончить с «ересью» (хотя бывало и так, что принципы веры отступали перед политической выгодой). В таких условиях даже мелкие распри могли перерасти в крупный международный конфликт.

Французский знаменосец (XVI в.)

В эпоху централизованных государств масштабы военных столкновений значительно выросли. В XVI в. армии больших стран насчитывали уже по нескольку десятков тысяч человек, в XVII в. – по 100 тыс. и более. Для их содержания требовались огромные средства, войны неминуемо приводили к резкому росту налогов, и не случайно именно тогда начали говорить: деньги – нерв войны.

Победа объединённого флота Испании и Венеции над турками при Лепанто

Система «политического равновесия»

В XVI–XVII вв., как и прежде, в Европе выделялось несколько наиболее могущественных государств. Если одно из них усиливалось, остальные заключали союзы, чтобы ослабить грозного соперника. Таким образом, ни одна держава не могла чрезмерно усилиться. В систему «политического равновесия» вовлекались и менее значительные государства. С конца XV в. сильнейшими державами Западной Европы были Франция, Испания и Священная Римская империя (с 1519 г. Испания и Священная Римская империя объединились под властью Карла V). Интересы Франции и Испании сталкивались постоянно. Владения Габсбургов окружали Францию со всех сторон, и две страны не раз вели споры из-за пограничных земель. Обе они претендовали и на итальянские территории, что привело к Итальянским войнам, которые велись с 1494 по 1559 г. Богатая, но раздробленная Италия стала лёгкой добычей завоевателей. Война шла с переменным успехом, но на заключительном этапе перевес сил оказался у испанцев, и их владычество в Италии утвердилось надолго. Франции пришлось отказаться от своих притязаний, хотя отчасти она компенсировала это другими приобретениями. Однако из-за Религиозных войн Франция надолго перестала играть активную роль в европейской политике, и во второй половине XVI в. противовесом могущественной Испании оказалась окрепшая Англия. В столкновении с ней Филипп II в 1588 г. потерпел тяжёлое поражение.

В чём заключалось поражение Испании от Англии в 1588 г.?

Равноправной составной частью системы «политического равновесия» стала Османская империя. Покорив народы Балканского полуострова, турки в XVI в. разгромили Венгрию и повели наступление на владения австрийских Габсбургов; их флот опустошал берега Италии и Испании. Присутствие в Европе могущественной мусульманской державы постоянно сказывалось на международных отношениях. С одной стороны, турецкая угроза напоминала народам Европы о том, что, несмотря на религиозные различия, все они прежде всего христиане. Не раз велись переговоры между православной Россией, католическими и протестантскими странами о совместных действиях против общего врага. С другой стороны, в поисках равновесия сил европейские державы вступали в союз с турками. Особенно преуспела в этом Франция, стремившаяся таким образом ослабить Карла V.

Рождение современной дипломатии

Сложные взаимоотношения европейских государств требовали всё более активной дипломатической деятельности. Прежде посольства посылались только по конкретному поводу, теперь этого стало недостаточно. Оказалось необходимо иметь постоянные дипломатические представительства во всех основных странах. Послы занимались и сбором всевозможной информации (иногда посла называли «почётным шпионом»). Они сообщали своему правительству важные сведения о военных и финансовых возможностях союзников и противников, о внутриполитической и религиозной борьбе, которая могла изменить внешнеполитическую ориентацию государства. Бывало, что благодаря усилиям дипломатов тех или иных стран фактически устранялись последствия военных поражений их государей.

Английская делегация на подписании мирного договора с Испанией в 1604 г. Фрагмент картины неизвестного художника

Дипломатия стала настоящим искусством, ей посвящались специальные трактаты. Складывались нормы дипломатического этикета: приёма послов, их поведения (дипломатический церемониал), принципы особого отношения к ним (дипломатическая неприкосновенность). Закладывались основы современного международного права: нормы отношений между державами в мирное и военное время, правила пользования морями и проливами.

Тридцатилетняя война

В начале XVII в. разгорелась первая общеевропейская война. Так или иначе в ней участвовало большинство европейских стран. Война продолжалась с 1618 по 1648 г. и потому позже получила название Тридцатилетней.

Конфликт, в котором разнообразные политические противоречия сочетались с религиозной рознью, назревал давно. Вторая половина XVI – начало XVII в. – это период, который прошёл в Германии под знаком Контрреформации. Усилившиеся католики теснили протестантов. И те и другие получали помощь от своих зарубежных сторонников: католиков поддерживали Габсбурги – германский император и Испания, а также Папа Римский; их противников – протестантские Англия, Дания, Швеция, Нидерланды, а также (в пику Габсбургам) католическая Франция. Теперь любой повод мог привести к началу войны.

В чём состояли причины Тридцатилетней войны?

Таким поводом стало восстание против императора в Праге (1618). Вскоре католическая армия двинулась на повстанцев и в 1620 г. разгромила их под Прагой. В Чехии начались беспощадные расправы с протестантами. Одновременно испанцы теснили голландцев, взяв важную крепость Бреда́. Очевидные успехи католиков встревожили протестантских государей Северной Европы. В 1625 г. в войну против Габсбургов вступила Дания.

Восстание в Праге. Габсбургских чиновников выбрасывали из окон

Католики начали испытывать денежные затруднения, выход из которых нашёл А́льбрехт Валленште́йн. Бесстрашный воин и талантливый полководец, он был щедр к своим солдатам, которые командующего буквально боготворили. Однако его честолюбие и цинизм не знали границ. Он предложил содержать войска за счёт взимания средств с местного населения. Таким способом Валленште́йн быстро создал 100-тысячную армию, которая нанесла ряд сокрушительных поражений датчанам.

В 1630 г. на стороне протестантов выступила Швеция. Боевой дух шведской армии был очень высок, а возглавивший её король Густав II Адольф был выдающимся полководцем. Победным маршем он прошёл по всей Германии, нанеся католикам тяжёлые поражения. В сражении при Лю́тцене (1632) шведы заставили отступить даже Валленштейна. Когда Гу́став II Адольф погиб в бою, протестанты потеряли своего лучшего военачальника.

Сдача Бреды. Художник Д. Веласкес

Между тем позиции Валленштейна в католическом лагере пошатнулись. Он рассорился и с императором, и с немецкими князьями. Бешеное честолюбие полководца – а он мечтал о чешской короне – привело его к переговорам со шведами. Он вёл двойную игру, и даже его сподвижники переставали понимать, чего же он хочет на самом деле. В итоге Валленштейн был обвинён в измене, покинут почти всеми сторонниками и убит.

В 1635 г. в войну вступила Франция, до этого выжидавшая и поддерживавшая протестантов деньгами. Постепенно протестанты стали брать верх. Все участники войны были истощены, её продолжение грозило каждой из сторон внутренними осложнениями. Начались переговоры о мире.

Вестфальский мир, заключённый в 1648 г., отразил новое соотношение сил в Европе. Испания и империя Габсбургов утратили былое могущество, а Франция и Швеция, напротив, усилились. Швеция получила владения на севере Германии и стала господствующей державой на Балтике. Франция отобрала у империи Эльза́с и укрепила своё влияние на Рейне. Республика Соединённых провинций и Швейцария получили признание своей независимости. Для Германии война обернулась неисчислимыми жертвами и разрушениями, однако отдельные княжества – Бра́нденбург, Бавария – усилились за счёт соседей.

Подписание Вестфальского мира. Фрагмент картины «Мюнстерский мир». Художник Г. Терборх

Военные действия между Францией и Испанией продолжались ещё 11 лет. Мир, заключённый между ними в 1659 г., принёс Франции новые территориальные приобретения.

Затяжная и разорительная для всех участников война продемонстрировала бесплодность попыток решать религиозные конфликты военным путём.

Территориальные изменения по Вестфальскому миру 1648 г.

Найдите на карте государства, получившие по Вестфальскому миру признание своей независимости. Найдите территориальные приобретения Франции и Швеции по итогам войны.

Войны и дипломатические отношения во второй половине XVII в.

Тридцатилетняя война показала, что ни одно государство не в состоянии добиться полного господства – борьба шла лишь за относительное преобладание над соперниками. Католики и протестанты, воюя или вступая в союзы друг с другом, уже не придавали такого значения религиозным противоречиям. Прежние непримиримые враги (например, Испания и Нидерланды) в новых условиях могли оказаться союзниками.

Изменилось и соотношение сил в Европе. Испанская империя была ослаблена, она утрачивала своё могущество, пытаясь сохранить огромные владения в Европе и Америке. Антигабсбургский блок, выполнивший в Тридцатилетней войне свою задачу, распался; прежние союзники становились врагами. Швеция стремилась упрочить своё ведущее положение на Балтике, ослабив Речь Посполитую. Усилилось влияние Голландии, обладавшей мощным флотом и богатыми колониями. Англия долгое время была в основном занята внутренними проблемами, хотя это и не помешало ей покорить Ирландию и трижды за 20 лет воевать с Голландией, ставшей её главным конкурентом в торговле. Франция же, победив Испанию, вступила в период своего максимального могущества.

Франция обладала огромными ресурсами и сильнейшей в Европе армией. Людовик XIV мечтал о воинской славе. Маскируя свои захватнические планы, он утверждал, что его страна стремится лишь вернуться к своим «естественным границам», которые, с его точки зрения, проходили по Рейну, Альпам и Пиренеям. То, что для этого Франция должна завладеть землями, веками принадлежавшими другим странам, его не беспокоило. Такая политика в первую очередь была направлена против ослабевшей Испании.

В 1667 г. Людовик XIV вторгся в Южные Нидерланды (так называемые Испанские Нидерланды) с целью якобы защитить наследственные права своей жены, испанской принцессы Марии Тере́зии. Его войско не встретило серьёзного сопротивления, но голландцы вовсе не хотели, чтобы агрессивная Франция, захватив владения Испании, получила с ними общую границу. Союз Голландии с Англией и Швецией против Франции заставил Людовика умерить свои аппетиты, хотя по Ахенскому миру (1668) Франции достался ряд городов во Фландрии.

Теперь Людовик жаждал «отомстить» голландцам. Заключив тайный договор с Англией и нейтрализовав Швецию, он в 1672 г. напал на оставшуюся без союзников Голландию. Однако статхаудер Голландии Вильгельм III Оранский (правнук лидера Нидерландской революции Вильгельма I Оранского) сумел сколотить сильную коалицию против Франции. Всё же по Нимве́генскому миру (1678–1679), завершившему Голландскую войну, Франции удалось отнять у Испании Франш-Конте́ – земли, находившиеся на границе со Швейцарией.

Опьянённый первыми успехами, «король-солнце» перестал утруждать себя поисками предлогов для нападения на противников. Он беззастенчиво захватывал немецкие города вдоль Рейна. Древний Страсбург, рискнувший сопротивляться, был варварски разграблен.

Политика Людовика XIV, нарушавшая равновесие сил в Европе, вызывала всё большее возмущение, особенно после того, как в 1683 г. французский король демонстративно отказался помочь Австрии разгромить осаждавших Вену турок. Постепенно против Франции сложилась так называемая Аугсбу́ргская лига в составе Англии, Голландии, Испании, Австрии и других государств; Франция оказалась в изоляции. Война Лиги с Францией (1688–1697) на суше шла с переменным успехом, но на море силы Лиги были явно сильнее. Истощённой Франции пришлось уступить. По Ри́свикскому миру (1697) Людовик XIV потерял почти все земли, захваченные в предыдущие годы (кроме Страсбурга), однако сохранил желание воевать.

После того как в 1689 г. Вильгельм III Оранский стал королём Англии, эта страна надолго оказалась главным противником Франции в Европе. Последующий более чем 100-летний период историки даже называют «второй Столетней войной».

Что изменилось в международных отношениях второй половины XVII в. по сравнению с предшествующим периодом?

Подведём итоги

С образованием единых государств меняется характер международных отношений. В XVI–XVII вв. укрепился принцип «государственного интереса», сформировалась система «политического равновесия». В результате Реформации соперничество между странами на целое столетие приобрело религиозную окраску. Под религиозными лозунгами прошла и Тридцатилетняя война – первая в истории общеевропейская война. В результате неё испанское главенство в Европе сменилось французским.

Международное право – совокупность законов, договоров и иных правил, регулирующих отношения между государствами, различными деловыми и общественными группами. В Новое время эти законы и правила нередко складывались на основе неписаных договорённостей.

1494 -1559 – Итальянские войны.

1618 -1648 -Тридцатилетняя война.

«Что значит в наши дни быть баснословно смелым?
Звать чёрное чёрным, а белое звать белым,
Чрезмерно громких од убийству не слагать,
Лгать только по нужде, а без нужды не лгать».

(Стихи современника Тридцатилетней войны, немецкого поэта Фридриха Логау)

Вопросы

1. Что нового появилось в международных отношениях XVI–XVII вв. по сравнению со Средневековьем? В чём старое сохранило свою силу?

2. Как религиозный раскол в Европе XVI в. сказался на международных отношениях?

3. Какую роль в международных отношениях в Европе сыграла Османская империя?

4. Какие изменения и почему произошли в организации дипломатической службы?

5. Как вы думаете, было ли поражение австрийских и испанских Габсбургов в Тридцатилетней войне случайным?

Задания

1. Приведите примеры действия системы «политического равновесия» в Европе XVI–XVII вв.

2*. Голландский мыслитель Г. Гроций писал в своём трактате «О свободном море»:

«Спор между нами и испанцами касается следующего: может ли море, огромное и безбрежное, принадлежать какому-то одному королевству? Может ли одна нация запретить другим торговать, обмениваться, устанавливать контакты? Может ли одна нация отдать то, что ей никогда не принадлежало, или открыть то, что уже принадлежало другому? Может ли такая вопиющая несправедливость со временем стать особым правом?»

Объясните, с какой точкой зрения спорил Гроций. Можно ли считать случайностью, что трактат написан именно голландцем и именно в XVII в.?

3. По материалам учебника заполните таблицу «Тридцатилетняя война».

Заключение ко второй главе

Реформация, охватившая в XVI в. почти всю Европу, привела к расколу Католической церкви и возникновению новых направлений в христианстве, известных под общим наименованием «протестантизм». Наиболее важную историческую роль среди них сыграли лютеранство и кальвинизм, одержавшие победу в ряде стран Европы. Однако «народное направление» в Реформации потерпело поражение. В то же время Контрреформация позволила Католической церкви остановить наступление Реформации.

Возникновение протестантизма в Европе XVI–XVII вв. было тесно связано с политическими изменениями, вызвав в ряде стран тяжёлые общественные потрясения и религиозные войны. Общим направлением политического развития Европы было складывание абсолютизма, достигшего своего расцвета во Франции во второй половине XVII в. В то же время победа освободительного движения в Нидерландах привела к возникновению там иной формы государственного устройства – республики.

Много нового появилось в XVI–XVII вв. и в международных отношениях. Укрепился принцип «государственного интереса», сформировалась система «политического равновесия». В результате долгих войн, среди которых выделялась первая в истории общеевропейская война – Тридцатилетняя, изменилось соотношение сил между европейскими государствами; испанское главенство в Европе сменилось французским.

Глава 3
Век революций в Англии

«Наследием этого периода были общественные дискуссии и стремление к обоснованию политической демократии и религиозной терпимости, которое стало традицией. Об этой традиции не забывали больше никогда».

Британский историк Г. Кенигсбергер

Индустриальный пейзаж в Англии

§ 12. Причины и первые этапы Английской революции

Англия в начале XVII в.

После гибели испанской «Непобедимой армады» перед Англией открылся путь к господству на морских торговых путях. Британские корабли всё чаще появлялись у берегов Индии и других земель, манивших европейских торговцев. Уже в первое десятилетие XVII в. англичане начали колонизацию Северной Америки (подробнее см. § 23). Так были сделаны первые шаги к созданию мощнейшей колониальной империи.

В Англии быстро развивалась внутренняя и внешняя торговля. Обособленное, островное положение страны помогло превращению всей её территории в единый рынок. Внешняя торговля была монополизирована рядом компаний: Ост-Индской, Левантийской, Африканской, Московской и т. д. Пользуясь слабостью конкурентов, такие крупные компании, подобно магнитам, притягивали капиталы не только со всей Англии, но и из-за границы. Львиная доля этих капиталов вкладывалась в дальнейшее расширение производства.

Что, кроме сильных монопольных компаний, помогло Англии укрепить своё положение во внешней торговле?

На рубеже XVI–XVII вв. в Англии активно развивались такие отрасли хозяйства, как сукноделие, металлургия, судостроение и др. Продолжало укрепляться горное дело: в первые десятилетия XVII в. в Англии добывалось около 80 % всего европейского угля.

Но в целом Англия ещё продолжала оставаться аграрной страной. В первой половине XVII в. её население составляло примерно 5 млн. человек, и лишь четверть из них жила в городах.

Праздничное гуляние на берегу Темзы

Обострение общественных противоречий

Отношения в деревне быстро менялись. Углублялись различия между традиционным «старым дворянством», которое постепенно теряло прежнее влияние и пыталось компенсировать свои потери на королевской службе, и джентри, или «новым дворянством». Джентри стремились извлекать из своих владений максимальную прибыль. Они скупали или захватывали соседние земли, активно внедряли усовершенствования и новшества, устраивали мануфактуры, вкладывали деньги в торговлю. Многие джентри, по сути, превращались в капиталистических предпринимателей.

В то же время множество крестьян было разорено или просто согнано с земли в результате огораживаний и других действий лендлордов, стремившихся прибрать к рукам крестьянские держания, а затем перестроить своё хозяйство на новой основе, чтобы оно приносило больше доходов. А бывшие крестьяне становились наёмными сельскохозяйственными рабочими либо превращались в нищих и бродяг, пополняя ряды недовольных.

Как трудно быть крестьянином! Художник Д. Морленд

Большинству крестьян и представителей городских низов непросто было понять, что в итоге принесут перемены – улучшение жизни или ухудшение её. В условиях неуверенности в завтрашнем дне многих простолюдинов привлекали взгляды пуритан – английских кальвинистов. К концу XVI в. пуританизм завоевал множество приверженцев.

Пуритане выступали за «очищение» Англиканской церкви от чрезмерно пышных обрядов. Они настаивали на отмене подчинения Церкви королю и передаче управления ею выборным коллегиям. Пуритане призывали своих единоверцев к трудолюбию и крайней бережливости. Их одежда резко отличалась от дорогих нарядов придворной аристократии: строгий чёрный костюм или чёрное платье. Пуритане стригли волосы «под горшок». Именно из-за такой стрижки их прозвали «круглоголовыми». Театр, танцы, музыку и прочие развлечения пуритане считали греховными. Уже к началу XVII в. пуритане размежевались на два лагеря. Первых называли пресвитериа́нами: они выступали за замену епископов пресвитерами (т. е. выборными старейшинами). Другое крыло пуританизма представляли индепенде́нты (т. е. независимые), стремившиеся к полному самоуправлению церковных общин. Их учение привлекало деятельных, энергичных людей.

В ряды индепендентов вливались простолюдины города и села, средние и мелкие предприниматели, менее состоятельная часть джентри.

В чём заключались основные различия между «старым дворянством» и «новым дворянством»?

Причины и начало конфликта между королём и парламентом

Первые короли династии Стюартов – Яков I (правил в 1603–1625 гг.) и Карл I (правил в 1625–1649 гг.) – ещё активнее своих предшественников стремились упрочить свою власть. Они хотели ослабить роль парламента, сделать его второстепенным органом власти, полностью зависимым от монарха. Однако при королях династии Тюдоров, как мы помним, взаимоотношения государя и парламента строились иначе, и действия Стюартов воспринимались как нарушение английских традиций.

Здание палаты лордов в Лондоне

Стюарты оказались в сложном положении. Традиционных налогов, для сбора которых не требовалось согласия парламента, в условиях «революции цен» постоянно не хватало, а для того, чтобы увеличение прежних налогов или введение новых воспринималось населением страны как необходимое и оправданное, нужно было договариваться с парламентом. Однако ни Яков I, ни Карл I не хотели идти на компромиссы, в то время как в нижней палате парламента – палате общин – голоса оппозиции звучали всё громче. Наиболее решительные депутаты стремились уже контролировать расходы монархии, влиять на назначение должностных лиц и на религиозную политику. Попытки реформ, которые время от времени предпринимали Стюарты, воспринимались как нарушение прав подданных и наталкивались на сопротивление. По сути, все основные противоречия в английском обществе сконцентрировались в конфликте между королём и парламентом.

В июне 1628 г. парламент решительно потребовал соблюдения королём привилегий законодателей. На словах король пообещал соблюдать права парламента, но уже в марте 1629 г. распустил его.

Карл I. Художник А. ван Дейк

Устранив парламент, Карл I Стюарт ввёл новые налоги. Жёсткие меры монарха ущемляли интересы почти всех групп населения. В разных частях страны вспыхивали крестьянские волнения. Неспокойно было и в городах. Всё чаще раздавались требования восстановить парламент во всех его правах.

Война с Шотландией и начало революции

С 1603 г. Шотландия находилась в личной унии с Англией: династия Стюартов одновременно правила в обеих странах. Но большинство шотландцев стремилось к разрыву унии. В 1637 г. шотландцы восстали. Поводом стала попытка насильно ввести в Шотландии, где уже утвердилась Шотландская пресвитерианская церковь, англиканские обряды и англиканский молитвенник. Восстание быстро переросло в англо-шотландскую войну. Возглавившая восстание местная знать требовала полной независимости Шотландии.

Крупных сил для борьбы с восставшими у Карла I не было. А шотландцы, собрав 22-тысячную армию, в феврале 1639 г. перешли границу и заняли почти весь север Англии. В июне 1639 г. Англии пришлось подписать мирный договор. Уния сохранялась, но Карл I пообещал шотландцам полную свободу в церковных и светских делах.

Вскоре король решил собрать новое войско, но для этого нужны были средства. И тут ему пришлось вспомнить о парламенте: ведь без его согласия Карл I не смог бы ввести новые налоги и пополнить опустевшую казну. 13 апреля 1640 г. после 11-летнего перерыва король вновь созвал парламент, видимо, рассчитывая, что ради войны с Шотландией парламент, несмотря на все противоречия, сплотится вокруг монарха. Но парламентарии отказались одобрить налоги для новой войны с шотландцами и выдвинули прежние требования о соблюдении своих прав и привилегий. Разгневанный король уже 5 мая снова распустил парламент, который прозвали Коротким. По всей стране начались выступления в защиту парламента.

Шотландцы, узнав о том, что король готовится нарушить мирный договор, решили опередить его и в августе начали новое мощное наступление. Они разгромили английскую армию при Нью́берне. Карлу I пришлось снова созвать парламент (ноябрь 1640 г.). Это решение оказалось роковой ошибкой.

Новый парламент получил название Долгого, так как просуществовал более 12 лет. Палата общин повторила все свои требования и добилась ареста за «государственную измену» ближайших помощников короля Стра́ффорда и Ло́да. При этом король уступил не просто парламенту, но и народу, толпы которого, вооружившись мечами, дубинками и камнями, явились поддержать палату общин. 12 мая 1641 г. при огромном стечении лондонцев был обезглавлен королевский любимец Страффорд. Позднее казнили и Лода.

Осенью, 22 ноября, парламент принял Великую ремонстра́цию (т. е. протест, возражение) – свод обвинений и жалоб на злоупотребления и просчёты королевской власти. Карл I отверг ремонстрацию и 4 января 1642 г. попытался арестовать лидеров оппозиции. Но те успели скрыться, а на защиту парламента поднялся простой народ.

Король бежал из столицы на север, где находились оставшиеся верными ему графства. Там он стал собирать отряды своих сторонников, которых всё чаще называли кавалерами. В остальной части страны власть фактически перешла в руки парламента. Так завершился первый, мирный (парламентский) этап (1640–1642) Английской революции, началом которой принято считать конфликт короля и Долгого парламента.

Начальный период войны

Вторым этапом Английской революции стала гражданская война, точнее, две гражданские войны с небольшим перерывом между ними. В 1642 г. Карл I поднял в Ноттингеме королевский флаг, что по английским традициям означало объявление войны. Страна раскололась на сторонников короля и сторонников парламента. Причём и те и другие имелись во всех социальных группах и во всех областях страны; бывало даже, что отец и сын оказывались в разных лагерях. Тем не менее пуритане гораздо чаще выступали за парламент, чем за короля, а католики (к этому времени уже немногочисленные) обычно держали сторону монарха. За парламент стояли юго-восточные и центральные графства, наиболее развитые в экономическом отношении, в то время как приверженцев короля было больше в сравнительно отсталых северных и западных графствах.

В руках парламента были флот и главные гавани страны. Король поэтому оказался как бы заперт на севере. Но зато войско Карла I было лучше обученным и более опытным, чем наспех собранное парламентское ополчение. И потому начало войны сложилось для парламента неудачно.

Причина этих неудач заключалась прежде всего в том, что парламентские войска были слабее королевских, хуже экипированы. Командовавшие ими генералы избегали решительных действий. К тому же руководство армии парламента раскололось на индепендентов и пресвитериан. Первые призывали к самым решительным действиям, а вторые – к примирению с королём. Противоречия между ними нарастали.

Среди кавалеров, наоборот, никто не сомневался в правоте своего дела, у них была чёткая и ясная цель – усмирить «бунтовщиков».

Существовали ли другие (кроме тех, которые названы в учебнике) причины неудач армии парламента в начале войны?

Перелом входе войны

Терпя поражения, парламентская армия приобретала опыт, училась действовать более решительно и организованно. Парламенту помогло заключение им союзного договора с Шотландией 25 сентября 1643 г., после чего мощная шотландская армия фактически перешла в лагерь восставших. В 1644 г. шотландское войско вступило в северные районы Англии. Ещё в 1643 г. видный деятель парламентской оппозиции Оливер Кро́мвель (1599–1658) стал формировать на востоке Англии боевые отряды. Выросший в пуританской среде, Кромвель был человеком честолюбивым и практичным, как и большинство пуритан.

Оливер Кромвель

В 1640 г., когда был созван Долгий парламент, решительность Кромвеля сделала его одним из лидеров парламентской оппозиции. В годы гражданской войны ярко проявился его талант полководца и организатора.

В армии Кромвеля царила строгая дисциплина, он сам следил за боевой подготовкой и снаряжением солдат (за скромные, но надёжные металлические доспехи их прозвали «железнобокими»). В войско Кромвеля охотно шли крестьяне и выходцы из городских низов, многих из которых за боевые заслуги он назначал на офицерские должности. Солдат Кромвеля отличала фанатичная вера в Бога.

2 июля 1644 г. в важном сражении на Ма́рстонской пустоши войска парламента впервые разбили кавалеров. Особенно отличились «железнобокие» Кромвеля. Вскоре ему удалось добиться принятия парламентом решения о создании единой армии «новой модели». Её основу составляли простолюдины. Эта первая в истории Англии регулярная армия по своей боеспособности не уступала лучшим армиям Европы. Во главе неё был поставлен молодой пресвитерианин Томас Фе́рфакс, вскоре ставший индепендентом. Сам Кромвель возглавил кавалерию.

Армия «новой модели» в упорнейшем бою при Нэ́йзби 14 июня 1645 г. уничтожила костяк королевских войск. Карл I бежал в Шотландию. Но шотландцы в феврале 1647 г. фактически продали короля парламенту за 400 тыс. фунтов стерлингов. Военные действия на время прекратились. Так завершилась Первая гражданская война.

В настоящее время международные отношения характеризуются многообразием различных взаимосвязей, высокой степенью сложности. Достаточно напомнить, что если в 1945 году в ООН состояло 51 государство, то в настоящее время их уже более 200. Учитывая, что каждое из этих государств имеет разную историю, традиции, экономическую и политическую системы, различные интересы, можно представить, какими сложными и трудными являются современные международные отношения. В пестрой картине трансформирующихся международных отношений выделяется несколько достаточно явных тенденций развития.Сегодня противостояние двух сверхдержав ушло в прошлое. В мире осталась лишь одна сверхдержава Америка, которая сейчас пытается взять на себя роль мирового арбитра, давать оценку политике того или иного государства и даже пересматривать основные константы международного права. Это не может не вызывать несогласий и конфликтов.

Однако вместе с тем следует отметить ещё одну тенденцию международных отношений - как ни странно, это рассредоточение власти. Несмотря на всё вышесказанное о гегемонии США, вопрос о будущем системы международных отношений открыт. Есть мнение, что глобализация, уменьшая традиционную роль государств в сфере международных отношений, даст толчок к созданию принципиально новой системы внешнеполитического мироустройства. Но каким оно будет?

Некоторые политологи считают, что в настоящее время происходит формирование системы коллективного лидерства США, Западной Европы и Японии. Другие утверждают, что США надо признать единственным мировым лидером, и что попытки подчинить себе всю систему мировой политики не прекратятся. Третьи видят возможность возрождения биполярной системы, где, как ни странно, вместо СССР в идеологическом и военно-политическом противостоянии с США будет находиться Китай. Однако принципиальное своеобразие современной эпохи заключается в том, что сейчас нельзя говорить об абсолютном лидерстве тех или иных государств в системе международных отношений, поскольку мир ещё не обрел устойчивую форму внешней политики.

Второй тенденций развития международных отношений стала их глобализация, которая понимается как усиление темпов интернационализации экономики и других сфер общественной жизни. Глобализация - это беспрепятственное перемещение информации, идей, ценностей, капиталов, товаров, услуг, стандартов поведения людей и их моды, сопровождающееся ослаблением влияния национальных факторов жизни и усилением роли интернациональных.

Помимо очевидной экономической выгоды и сближения государств она имеет свои подводные камни и недостатки. Глобализация, её плюсы и минусы стали в современном мире одной из наиболее популярных тем для обсуждения и прогнозирования будущего мироустройства. Она имеет настолько много аспектов, что будет подробно рассмотрена в отдельном пункте (см. 2.2).

Третьей тенденцией развития международных отношений является нарастание глобальных проблем. К их числу относятся следующие проблемы: предотвращение мировой ядерной войны, преодоление отсталости стран «третьего мира», демографические проблемы человечества, устранение голода и недоедания, обеспечение сырьем и энергией, устранение опасных болезней и т.д. Список самых насущных проблем человечества получил название «Цели развития тысячелетия» в ходе Саммита Тысячелетия ООН в 2000 г., однако подробнее об этом рассказано в пункте под номером 2.4.

Новая и очень позитивная тенденция набирает обороты - это разработка политических инструментов предупреждающего воздействия мирового сообщества на участников конфликтов, невоенных гарантий мира, мер по предотвращению назревающих военных конфликтов. Создаются центры по предупреждению военных конфликтов. Новая ситуация наблюдается на международных переговорах. Теперь переговоры все больше рассматриваются не как средство достижения односторонних преимуществ, а как процесс совместного принятия решения, когда стороны изначально нацелены на сотрудничество, ищут выход, приемлемый для всех сторон.

Также наряду с этим можно отметить демократизацию международных отношений - ведь контроль над внешней политикой и системой международных отношений необходим для того, чтобы избежать опасных для мира ситуаций. Такая демократизация проявляется в том, что, выражая на выборах свое отношение к внешнеполитическому курсу правительства, люди тем самым влияют на международные отношения. Эффективным средством влияния на позиции государств оказываются также обращения и рекомендации, принимаемые в ходе международного диалога общественности.

Итак, международные отношения в современном мире динамичны, имеют множество различных перспектив по будущему мироустройству, нацелены на глобализацию, демократизацию и решение самых насущных проблем человечества. И это звучит как оптимистичный прогноз. Однако стоит более подробно рассмотреть главенствующие тенденции мировой политики современности. Именно этому посвящены следующие пункты данной главы.

С древних времён международные отношения представляли собой одну из важных сторон жизни любой страны, общества и даже отдельной личности. Становление и развитие отдельных государств, появление границ, формирование различных сфер жизнедеятельности человека привело к возникновению многочисленных взаимодействий, которые реализуются как между странами, так и с межгосударственными союзами и другими организациями.

В современных условиях глобализации, когда практически все государства оказываются вовлечёнными в сеть таких взаимодействий, влияющих не только на экономику, производство, потребление, но и на культуру, ценности и идеалы, роль международных отношений переоценивается и становится все более значимой. Возникает необходимость в рассмотрении вопроса о том, что представляют собой эти международные отношения, как происходит их развитие, какую роль в этих процессах играет государство.

Истоки понятия

Появление термина "международные отношения" связывают со становлением государства как суверенного образования. Формирование в конце XVIII века в Европе системы независимых держав привело к снижению авторитета царствующих монархий и династий. На мировой арене появляется новый субъект отношений – национальное государство. Концептуальной основой создания последнего является категория суверенитета, сформированная Жаном Боденом в середине XVI века. Мыслитель видел будущее государства в отделении его от притязаний церкви и предоставлял монарху всю полноту и неделимость власти на территории страны, а также её независимость от других держав. В середине XVII столетия был подписан Вестфальский мирный договор, который закрепил сложившуюся доктрину суверенных держав.

К концу XVIII века западная часть Европы представляет собой сложившуюся систему наций-государств. Взаимодействия между ними как между народами-нациями получили соответствующее название – международные отношения. Эту категорию в научный оборот впервые ввёл английский учёный Дж. Бентам. Его видение мирового устройства намного опередило время. Ещё тогда теория, развиваемая философом, предполагала отказ от колоний, создание международных судейских органов и армии.

Возникновение и развитие теории

Исследователи отмечают, что теория международных отношений противоречива: она, с одной стороны, очень старая, а с другой – молодая. Объясняется это тем, что истоки появления исследований международных отношений связаны с возникновением государств, народов. Уже в древние времена мыслители рассматривали проблемы войн и обеспечения порядка, мирных отношений между странами. Вместе с тем, как отдельная систематизированная отрасль знания, теория международных отношений оформилась сравнительно недавно – в середине прошлого столетия. В послевоенные годы происходит переоценка мирового правопорядка, делаются попытки создать условия для мирного взаимодействия между странами, формируются международные организации и союзы государств.

Развитие новых видов взаимодействий, появление на международной арене новых субъектов привело к необходимости выделения предмета науки, изучающей международные отношения, освободившись от влияния таких смежных дисциплин, как право и социология. Отраслевая разновидность последней формируется и по сей день, изучая отдельные аспекты международных взаимодействий.

Основные парадигмы

Говоря о теории международных отношений, необходимо обратиться к трудам исследователей, которые посвящали свои работы рассмотрению отношений между державами, пытаясь найти основания мирового порядка. Поскольку теория международных отношений оформилась в самостоятельную дисциплину сравнительно недавно, следует отметить, что её теоретические положения развивались в русле философии, политической науки, социологии, права и других наук.

Российские учёные выделяют в классической теории международных отношений три основные парадигмы.

1. Традиционная, или классическая, родоначальником которой считается древнегреческий мыслитель Фукидид. Историк, рассматривая причины войн, приходит к тому, что основным регулятором отношений между странами является фактор силы. Государства, будучи независимыми, не связаны никакими конкретными обязательствами и могут использовать силовое преимущество для достижения своих целей. Это направление развивали в своих трудах и другие учёные, среди которых Н. Макиавелли, Т. Гоббс, Э. де Ваттель и другие.
2. Идеалистическая, положения которой представлены в трудах И. Канта, Г. Гроция, Ф. де Виттория и других. Возникновению этого направления предшествовало развитие в Европе христианства и стоицизма. Идеалистическое видение международных отношений основывается на идее единства всего человеческого рода и неотчуждаемых прав личности. Права человека, по мнению мыслителей, являются приоритетными по отношению к государству, а единство человечества приводит к вторичности самой идеи суверенной державы, которая в этих условиях теряет свой первоначальный смысл.
3. Марксистская трактовка отношений между странами исходила из идеи эксплуатации пролетариата буржуазией и борьбы между этими классами, которая приведёт к объединению внутри каждого и становлению всемирного общества. В этих условиях концепция суверенного государства также становится вторичной, поскольку национальная обособленность будет постепенно исчезать с развитием всемирного рынка, свободной торговли и других факторов.

В современной теории международных отношений появились и другие концепции, которые развивают положения представленных парадигм.

История международных отношений

Её начало учёные связывают с появлением первых признаков государственности. Первыми международными отношениями считают те, которые складывались между древнейшими государствами и племенами. В истории можно найти немало таких примеров: Византия и славянские племена, Римская империя и немецкие общности.

В средние века особенностью международных отношений было то, что они складывались не между государствами, как это происходит сегодня. Их инициаторами становились, как правило, влиятельные особы тогдашних держав: императоры, князья, представители различных династий. Они заключали договора, брали на себя обязательства, развязывали военные конфликты, подменяя интересы страны собственными, отождествляя себя с государством как таковым.

По мере развития общества менялись и особенности взаимодействий. Поворотным моментом история международных отношений считает появление концепции суверенитета и развитие национального государства в конце XVIII - начале XIX столетия. В этот период сформировался качественно иной тип отношений между странами, который сохранился до наших дней.

Понятие

Современное определение того, что представляют собой международные отношения, осложняется множеством связей и сфер взаимодействий, в которых они реализуются. Дополнительным препятствием является зыбкость разделения отношений на внутригосударственные и международные. Достаточно распространённым является подход, который в основе определения содержит субъектов, реализующих международные взаимодействия. Учебники определяют международные отношения как некую совокупность различных связей-взаимоотношений как между государствами, так и между другими субъектами, действующими на мировой арене. Сегодня в их число, кроме государств, стали входить организации, объединения, общественные движения, социальные группы и т. д.

Наиболее перспективным подходом к определению видится выделение критериев, позволяющих отграничить этот вид отношений от каких-либо других.

Особенности международных отношений

Разобраться, что являют собой международные отношения, понять их природу позволит рассмотрение характерных черт этих взаимодействий.

1. Сложность этого рода отношений определяется их стихийным характером. Число участников этих связей постоянно растёт, включаются новые субъекты, из-за чего сложно прогнозировать изменения.
2. В последнее время усилились позиции субъективного фактора, что нашло своё отражение в возрастающей роли политической составляющей.
3. Включение в отношения различных сфер жизнедеятельности, а также расширение круга политических участников: от отдельных лидеров до организаций и движений.
4. Отсутствие единого центра влияния по причине множества независимых и равноправных участников отношений.

Все разнообразие международных отношений принято классифицировать на основе различных критериев, среди которых:

• сферы: экономика, культура, политика, идеология и т. д.;
• уровень интенсивности: высокий или низкий;
• с позиций напряжённости: стабильные/нестабильные;
• геополитический критерий их реализации: глобальный, региональный, субрегиональный.

На основе приведённых критериев рассматриваемое понятие можно обозначить как особый вид общественных отношений, который выходит за рамки какого-либо территориального образования или сложившихся на нём внутриобщественных взаимодействий. Такая постановка вопроса требует выяснения того, как соотносятся международная политика и международные отношения.

Взаимосвязь политики и международных отношений

Прежде чем определиться с соотношением этих понятий, отметим, что термин "международная политика" также сложен в определении и представляет собой некую абстрактную категорию, которая позволяет выделить в отношениях их политическую составляющую.

Говоря о взаимодействии стран на международной арене, люди часто используют понятие "мировая политика". Она представляет собой активную составляющую, позволяющую влиять на международные отношения. Если сопоставить мировую и международную политику, то первая гораздо шире по охвату и характеризуется присутствием участников различного уровня: от государства до международных организаций, союзов и отдельных влиятельных субъектов. В то время как взаимодействие между государствами точнее раскрывается при помощи таких категорий, как международная политика и международные отношения.

Формирование системы международных отношений

На разных этапах развития мирового сообщества между его участниками складываются определённые взаимодействия. Основными субъектами этих отношений выступают несколько держав-лидеров и международных организаций, способных оказывать влияние на других участников. Организованная форма таких взаимодействий – система международных отношений. В её цели входит:

• обеспечение стабильности в мире;
• сотрудничество в решении мировых проблем в разных сферах деятельности;
• создание условий для развития других участников отношений, обеспечение их безопасности и сохранение целостности.

Первая система международных отношений сложилась ещё в середине XVII столетия (Вестфальская), ее появление обусловлено развитием доктрины суверенитета и появлением наций-государств. Она просуществовала три с половиной столетия. Весь этот период главным субъектом отношений на международной арене является государство.

В эпоху расцвета Вестфальской системы взаимодействия между странами складываются на основе соперничества, борьбы за расширение сфер влияния и увеличения мощи. Регулирование международных отношений реализуется на основе международного права.

Особенностью двадцатого века стало бурное развитие суверенных государств и изменение системы международных отношений, которая трижды подверглась коренной перестройке. Следует отметить, что ни одно из предыдущих столетий не может похвастаться такими радикальными переменами.

Прошлый век принёс две мировые войны. Первая привела к созданию Версальской системы, которая, разрушив равновесие в Европе, чётко обозначила два антагонистических лагеря: Советский Союз и капиталистический мир.

Вторая привела к формированию новой системы, получившей название Ялтинско-Потсдамской. В этот период усиливается раскол между империализмом и социализмом, обозначаются противостоящие центры: СССР и США, которые делят мир на два противоборствующих лагеря. Период существования этой системы также ознаменовался распадом колоний и возникновением так называемых государств «третьего мира».

Роль государства в новой системе отношений

Современный период развития мирового устройства характеризуется тем, что происходит формирование новой системы, предшественница которой потерпела крах в конце ХХ столетия в результате распада СССР и серии восточноевропейских бархатных революций.

По мнению учёных, формирование третьей системы и развитие международных отношений ещё не закончилось. Об этом свидетельствует не только то, что сегодня соотношение сил в мире не определено, но и то, что не выработаны новые принципы взаимодействий между странами. Появление новых политических сил в виде организаций и движений, объединения держав, международные конфликты и войны позволяют сделать вывод о том, что сейчас происходит сложный и болезненный процесс формирования норм и принципов, в соответствии с которыми будет строиться новая система международных отношений.

Особое внимание исследователей привлекает такой вопрос, как государство в международных отношениях. Учёные подчёркивают, что сегодня доктрина суверенитета подвергается серьёзным испытаниям, поскольку государство во многом утратило свою независимость. Усиливает эти угрозы процесс глобализации, который делает границы все более прозрачными, а экономику и производство все более зависимыми.

Но вместе с тем современные международные отношения выдвигают к государствам ряд требований, которые под силу только этому социальному институту. В таких условиях происходит смещение от традиционных функций к новым, которые выходят за рамки привычных.

Роль экономики

Особую роль сегодня выполняют международные экономические отношения, поскольку именно этот вид взаимодействия стал одной из движущих сил глобализации. Складывающееся сегодня мировое хозяйство можно представить в виде глобальной экономики, объединяющей различные отрасли специализации национальных экономических систем. Все они включены в единый механизм, элементы которого взаимодействуют и являются зависимыми друг от друга.

Международные экономические отношения существовали до появления мирового хозяйства и связывали между собой отрасли в пределах континентов или региональных объединений. Основными субъектами таких отношений являются государства. Кроме них, в группу участников включены гигантские корпорации, международные организации и объединения. Регулирующим институтом этих взаимодействий является право международных отношений.

Статья А.В.Яковенко
в журнале «Международная жизнь»

(осень 2013 года)

МИР И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ СЕГОДНЯ:

НОВОЕ И ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ

Сейчас, когда завершается пятый год глобального финансово-экономического кризиса, ни у кого не вызывает сомнений, что мир вступил в период радикальной трансформации. Кризис советского общества, и социалистической системы общественного устройства, который привел к окончанию «холодной войны» на рубеже 80-90-х гг., теперь дополнился кризисом западного общества, включая либеральную экономику и широкопредставительную демократию. Таким образом, системные сбои в Евро-Атлантике, а этими двумя моделями исчерпывался коллективный опыт общественного развития на пространстве европейской цивилизации и обеспечивалось - в рамках биполярности - ее доминирование в глобальной экономике, политике и финансах, стали ключевыми элементами общемирового кризиса. По сути, подведена черта под длительным циклом исторического развития, начало которому положила катастрофа Первой мировой войны. И так же, как XX век брал свое начало в 1914 г., можно предположить, что и отсчет XXI века надо начинать с 2008 г., когда разразился кризис.

Однако нельзя дважды войти в один и тот же поток. Если мировая политика и эксперименты с моделями экономического развития и общественного устройства в XX веке ограничивались рамками европейской цивилизации, то сейчас Евроатлантическое сообщество впервые за последние два-три века столкнулось с реальной глобальной конкуренцией со стороны других регионов мира, их культур и цивилизаций. В этом важнейшее отличие современного этапа мирового развития. Его характеризуют плюрализм, выходящий за рамки исторического опыта Европы, более широкая конкуренция моделей развития и ценностных систем. В своей статье «Поствашингтонский консенсус» (журнал «Форин Аффэрс» за март-апрель 2011 г.) Н.Бердсэлл и Ф.Фукуяма пишут о том, что «интеллектуальная сила» все более равномерно распределяется в мире, когда кризис «выставляет на суд любую модель развития», а «западные демократии высветили риски чрезмерной опоры на ведомую рынком глобализацию».

В то же время, история Европы, ее modus operandi продолжают свое существование на уровне наработанных категорий мышления, используемых при анализе происходящего в мире и выработке прогнозов на будущее. Причем речь идет не только об узких идеологизированных дебатах по линии капитализм-коммунизм времен «холодной войны», но и о понятийном аппарате и способах общественной трансформации более раннего периода, включая Реформацию, Просвещение, Революцию, Промышленную революцию, таких категориях, как «общественный договор», прогресс и насилие, в том числе как средство разрешения межгосударственных противоречий.

И если брать это историческое наследие Европы, то трудно сказать, какая из его частей перевешивает - негативная или позитивная. В негативе – две мировые войны, империализм, колониализм, «холодная война» и ее военные конфликты на периферии, проблемы окружающей среды, милитаризация экономического и научно-технического развития, равно как и международных отношений. В позитиве - то, что можно назвать гражданским применением научно-технического прогресса, расширение пространства свободы за счет обеспечения «совместимости демократии и капитализма», а также выход на устойчивую модель общественного развития в форме социально ориентированной экономики и широко представительной демократии с опорой на значительный средний класс и устойчивый уровень социального неравенства.

Разумеется, к позитиву надо отнести и то, что ядерное сдерживание, при всей его опасности, обеспечивало мир, стабильность и предсказуемость в кругу ведущих государств мира. «Третья мировая война» была виртуальной реальностью и не пошла дальше стратегических наработок военных. С окончанием «холодной войны» практически отпали причины для угрозы глобальной войны вообще. Возможно, что это можно отнести на счет направленного внутрь замедленного трансформационного взрыва (implosion) европейской цивилизации, заключительным этапом которого, видимо, и является нынешний кризис.

Примечательно, что во временном плане формирование его предпосылок совпало по обе стороны «железного занавеса». С одной стороны, это были несостоявшиеся реформы А.Н.Косыгина, с другой -напряг Войны во Вьетнаме, приведшей к отказу от «золотого стандарта» в США и радикальной перестройке Бреттон-Вудской системы. Общей причиной вполне могло быть исчерпание прежней технологической основы очередного «большого цикла» экономического развития и неспособность, а скорее, отсутствие политической воли к трезвому анализу ситуации. В Советском Союзе это нашло свое проявление в застойных явлениях, на Западе - в создании искусственных источников роста в финансовом секторе, так называемой «финансовой алхимии» (Дж. Стиглиц), что стало возможным благодаря его дерегулированию в начале 80-х гг. Неудивительно, что начало эрозии среднего класса в западном обществе (один из признаков - отсутствие гарантий работы по специальности выпускникам вузов) относится именно к этому периоду. Наверное, это было формой застоя и «заметания под ковер» явлений, второе дыхание которым дали окончание «холодной войны», распад Советского Союза и связанная с этим эйфория в духе «конца истории».

Можно сказать, что свой ресурс, в том числе как источник экономического роста и научно-технологического прогресса, исчерпала милитаризация - тренд, восходящий к потребностям выхода из Великой депрессии в 30-е гг. прошлого века в США и Европе, а в Японии - десятилетием ранее. Это одна из характеристик современного мира. Не уверен, что сфера безопасности в целом, создание так называемого «государства национальный безопасности» или, как утверждают в связи с делом Э.Сноудена, «разведгосударства», может служить решению задачи выхода из нынешнего кризиса. Наверное, можно говорить и о том, что сначала в Советском Союзе, а затем и на Западе исчерпал себя потребительский социокультурный уклад, просуществовавший достаточно долго вопреки Евангельской истине о том, что «не хлебом единым жив человек». Собственно, такой исход для всей европейской цивилизации, включая Советский Союз, предсказывал Питирим Сорокин в 60-е гг. Когда сбываются пророчества, трудно уйти от вывода о том, что мы являемся свидетелями фундаментального преображения, исключающего возвращение к прежнему положению вещей.

Произошло геополитическое «сжатие» России, США, Запада, всей исторической Европы. Поэтому трудно не согласиться с почетным председателем Президиум Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) С.А.Карагановым в том, что мы переживаем период «политики взвешенного состояния». Все процессы в мировом развитии получили мощное ускорение - мысль и политика за ними просто не поспевают. Надо полагать, это общая характеристика для любого эндшпиля, что отфиксировано в анализе современного этапа мирового развития, который содержится в Концепции внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом В.В.Путиным в феврале 2013 г.).

Проблемы развития выходят на первый план для всех государств мира и, возможно, для Евроатлантического региона в большей мере, чем для других, имея в виду то обстоятельство, что источники экономического роста в нынешних условиях находятся, как правило, за пределами исторической Европы. Понимание этого растет по мере накапливания последствий затяжного кризиса. Смелой попыткой «прорыва в будущее» стал проект «концепции национальной стратегии», предложенный в апреле 2011 года двумя американскими военными У.Портером и М.Майклби. Он был размещен в Интернете с предисловием А.-М.Слотер, которая до этого возглавляла Штаб политического планирования Госдепартамента США. Смысл предложенной концепции сводится к тому, чтобы обновить источники международного влияния Америки, имея в виду приоритетность обеспечения устойчивости внутреннего развития страны во всех его составляющих. Судя по некоторым свидетельствам, этот демарш американских военных имел шансы на успех в плане пересмотра стратегии национальной безопасности США, укорененной в реалиях «холодной войны» и в ее отжившей идеологии. Последнее время часто цитируют Блаженного Августина, который просил у Бога «целомудрия, но не сейчас». Похоже, что пока это можно отнести и к стремлению сформулировать цели и задачи национальной стратегии США в неидеологизированных категориях дивелопментализма. Возможно, у книги президента нью-йоркского Совета по международным отношениям Р.Хааса «Внешняя политика начинается дома» будет больше шансов на успех.

России, которую обстоятельства значительно раньше опустили на грешную землю, было, конечно же, легче проделать этот путь. Как только стало возможным осмысление путей дальнейшего развития страны, а это произошло в районе 2000 года, когда стали появляться первые основательные доктринальные документы, был сделан фундаментальный вывод о главной задаче внешнеполитической работы - создании благоприятных внешних условий для внутреннего развития. К этому сводится вся философия российской дипломатии, если попытаться ее сформулировать в одной фразе. Движение наших партнеров в этом же направлении позволяет судить о подспудной конвергенции на уровне мироощущения.

Если смотреть шире, то в целом налицо поиск решения задач общественного развития в Евро-Атлантике на путях конвергенции и синтеза. Объективно это создает условия для преодоления интеллектуальной зашоренности времен «холодной войны» и формирования соответствующего измерения восстанавливаемого единства европейской цивилизации, представленной наряду с Европой, Северной Америкой и пространством бывшего Советского Союза.

В XX веке в рамках европейской цивилизации уже имели место конвергенционные моменты между Западом и Востоком. Так было в 30-е гг. вследствие Великой депрессии. Так было в послевоенный период, когда «социализация» экономики западноевропейских стран стала прямым ответом на «вызов Советского Союза». Позднее появились разрядка и связанное с ней углубление торгово-экономического сотрудничества в Евро-Атлантике. Были сформулированы и общие принципы европейской политики, которые нашли отражение в хельсинкском Заключительном акте. В целом, сформировалась устойчивая социально ориентированная модель экономического развития. Именно эта модель закреплена в Конституции современной России. Этим объясняется и вся социально-экономическая политика российского правительства.

За последние 20 лет Россия проводила последовательный курс на интеграцию в мировую экономику. Мы стали членом ВТО, стремимся к вступление в ОЭСР. Будучи членом «двадцатки», мы с партнерами ищем пути преодоления кризисных явлений и восстановления устойчивости глобальной и национальных экономик. Можно предположить, что многое в мировой политике прояснится только тогда, когда будет преодолен нынешний кризис. Это будет своего рода посткризисное урегулирование в мире.

Наверное, придется усвоить уроки того, что происходило в финансовом секторе в последние 30 лет, где создавались искусственные источники роста, которые искажали общую картину в экономике, включая статистику. Да и сам гипертрофированный финансовый сектор стал работать на себя, перестав обслуживать реальную экономику и содействовать созданию рабочих мест в странах экспорта капитала. Эта деятельность привела к увеличению разрыва между доходами от капитала и доходами от занятости с разрушительными последствиями для среднего класса, который играл роль социальной опоры политической системы широкопредставительной демократии. Речь могла бы идти о смене парадигмы экономического развития с упором на его качественные характеристики в соответствии с требованиями нынешнего состояния общества, включая демографический фактор. Возможно ли, как в разоружении, качественно укреплять экономику при ее одновременном количественном сокращении?

Это потребует решения проблемы, которую ведущий экономический обозреватель «Файненшл Тайме» Мартин Вулф назвал «врожденной склонностью к ренте», которая, надо заметить, извлекается в том числе в виде выплат по государственному долгу. О ренте пишут все чаще, в том числе в связи с такими проблемами, как сокращение социальной мобильности и лифтов, межпоколенческий антагонизм, общая утеря исторической перспективы. Франция времен Belle Epoque дает пример государства-рантье. Неужели этот опыт забвения интересов собственного развития (раз можно «стричь купоны»!) воспроизводится уже коллективно всем историческим Западом? На этих путях тогда не удалось отгородиться от реальной жизни - она напомнила о себе Первой мировой. Вот почему важно понять состояние европейского общества и пороки европейской политики того времени - чтобы продолжать думать дальше уже над проблемами сегодняшнего дня.

Любопытным элементом общности между Россией и Великобританией является частое употребление слова «юбилей». Применительно к британцам, видимо, сказываются традиции длительного правления Королевы Виктории. Более интересно то, что в контексте нынешнего кризиса появляются материалы, где оно употребляется в своем изначальном, ветхозаветном значении. Проводятся параллели с тем, что высокий уровень задолженности, хотя и не так как рабство, но существенно ограничивает свободу человека. Если судить по странам средиземноморской периферии Еврозоны, то непосильное бремя долгов, прежде всего госдолга, накладывает далеко не тривиальные ограничения на суверенитет независимых государств. И если брать за точку отсчета 1971 г., когда началась жизнь в долг, то мы уже близки к юбилейному сроку в 50 лет.

Что касается новых технологий, которые бы могли составить основу очередного большого цикла глобального экономического развития, то здесь приходится констатировать абсолютную непредсказуемость. Как пишет в своей книге «Занимаясь капитализмом в инновационной экономике» англо­американский эксперт У.Джейнуэй, невозможно предсказать, когда появятся технологии, которые могли бы стать предметом массовой коммерциализации с созданием соответствующих производств и рабочих мест. К примеру, информационные технологии и компьютеризация, включая мобильную телефонную связь, значительно изменили повседневную жизнь. Что же касается экономики, то, да, они внесли фундаментальные изменения в характер труда, но не были сопряжены с созданием достаточного числа рабочих мест, которые могли бы компенсировать их потерю в связи с аутсорсингом традиционных секторов экономики в другие регионы мира.

Таким образом, можно судить о своего рода регрессе или паузе в развитии. Встает вопрос, чем ее заполнить, раз жизнь продолжается. Наверное, инвестированием в человеческий капитал, который, в конечном счете, и решит проблему развития человечества на перспективу. Это значит, что преимущество будут иметь те государства, которые смогут создать наилучшие условия для самореализации личности, прежде всего вложения в здравоохранение, образование и культуру, а также в инфраструктуру жизнеобеспечения, включая транспорт, энергетику и, наверное, сельское хозяйство. Возрастание роли последнего в экономике может служить указанием на возвращение - после финансового «блуда» - к истокам человеческого существования.

В данной связи несомненный интерес представляет аналитический материал основателя и президента «Стратфор» Дж.Фридмана (январь 2013 г.), в котором исследуется проблема подъема и упадка среднего класса в Америке. В частности, автор отмечает, что создание многочисленного среднего класса стало побочным результатом послевоенных решений, включая предоставление льгот демобилизованным из рядов вооруженных сил. Речь не шла о продуманной стратегии обеспечения устойчивости социально-экономического и политического развития страны. Здесь есть над чем подумать, имея в виду, что сейчас, в условиях кризиса, было бы верхом беспечности полагаться на случайность. Опыт последних трех столетий должен дать достаточный материал для трезвого анализа проблем и выработки путей их решения в интересах всего общества.

Стало расхожей истиной говорить о фундаментальных сдвигах в геополитическом ландшафте современного мира. Это и «рассредоточение» силы, влияния и процветания, включая подъем целого ряда стран, прежде всего БРИКС, но также региональных держав, таких как Индонезия, Турция и Мексика, относимых к категории «новых динамично развивающихся экономик». Благодаря кризису, новое дыхание и качество (встречи политических лидеров) было придано «Группе двадцати». Это тот круг ведущих государств мира, без которых уже невозможно решение проблем глобальной политики, экономики и финансов. Это ощущается в работе форматов более узкого состава, скажем, «восьмерки», которая сохраняет значение как площадка для согласования и координации подходов стран-участниц, но для решения конкретных проблем уже требуется более широкий круг партнеров.

И, разумеется, речь не может идти о подмене уставных прерогатив Совета Безопасности ООН, который в свое время и задумывался, если брать состав его постоянных членов и принцип их единогласия, как регулирующий орган для полицентричного мироустройства. К сожалению, на фоне всех мрачных предсказаний относительно положения дел в мире мало кто обращается к этой позитивной реальности. ООН обрела актуальность в условиях изживания настроений в духе «конца истории». Речь прежде всего идет о фундаментальных правовых основах глобального управления. Попытки отрицать эту реальность делаются под предлогом некоего «урегулирования» по итогам окончания «холодной войны». Но как мы знаем, такого писанного урегулирования не существовало, а комплекс устных обязательств по отношению к России, включая нерасширение НАТО на Восток, был нарушен нашими западными партнерами. В любом случае, это урегулирование нельзя сравнить с просвещенным подходом к Франции после поражения Наполеона. Тогда, как это сформулировал Талейран, Францию «освободили» от «личных» территориальных приобретений императора. В остальном же Франция вошла на равных в общеевропейскую директорию. Россия сама освободилась от идеологического наследия «холодной войны», а с ним и доминирования в Восточной Европе. Чего не последовало, так это создания с участием России на основах равноправия уже евроатлантического «концерта». Ни ОБСЕ, в силу своей институциональной неразвитости, ни другие общеевропейские структуры не решают этой проблемы. Собственно, отсюда идея Договора о европейской безопасности, который призван хотя бы начать решение проблемы восстановления политического единства региона и таким образом снижения финансовой нагрузки на бюджет за счет сокращения расходов на оборону.

По сути, мы возвращаемся к уже опробованному в истории на примере Европы «концерту держав», который обеспечивал мир в Европе в период между Венским конгрессом и Крымской войной. Когда этот политический порядок в Европе разрушался под лозунгом Восточного вопроса, мало кто думал о последствиях. Верх брали предрассудки и инстинкты политических элит, противостоявшие любому рациональному анализу. По мнению британского историка Орландо Фиджеса, «ненужная» война в Крыму в ретроспективе стала первой тотальной войной - понятие, которое мы впервые стали ассоциировать с Англо-бурскими войнами и Первой мировой. Она же запустила порочный круг унижения и аннексий в отношении побежденного, в корне изменив атмосферу европейской политики, из которой ушло понятие цивильности. Обратить эту тенденцию вспять не помогли даже созванные по инициативе России две Гаагские мирные конференции. Спустя 200 лет после Венского конгресса Европа и мир, наученные горьким историческим опытом, приходят к пониманию того, что нет альтернативы поиску согласия и переговорного решения проблем на основе международного права, коллективного глобального управления.

Следует отметить, что ликвидация «тормозов» ядерного противостояния в связи с окончанием «холодной войны» привела к понижению порога применения военной силы в различных вариантах, будь то в одностороннем порядке, как это было в Ираке и затем в Ливии, или на основе мандата Совета Безопасности ООН - в Афганистане. Этот опыт последних 20 лет привел к тупику на примере Сирии, когда мандат СБ ООН исключается, а одностороннее военное вмешательство сопряжено с непомерной ценой, включая чисто военные издержки, последствия для собственной экономики и финансов, имиджевые потери и многое другое. Подтверждается на практике та истина, что никакие ситуации, включая конфликты, не поддаются воспроизводству, и, как в магазине, ничто стоящее не дается за просто так. Всегда существуют свои специфические обстоятельства. Изнашиваются и необходимые для этого ресурсы, в том числе политические.

Войны в Ираке и Афганистане показывают контрпродуктивность любых попыток одностороннего, тем более силового решения современных международных проблем. Эти войны, как и в свое время Война во Вьетнаме, внешне воспроизводили логику коллективных союзнических усилий во Второй мировой войне, включая реконструкцию Германии и Японии в условиях длительной оккупации. В расчет не принимались конкретные обстоятельства других регионов, полное отсутствие готовности брать на себя долгосрочные комплексные обязательства, аналогичные в том числе тем, которые принимались в США по отношению к Южной Корее и Тайваню и Советским Союзом - по отношению к Монголии. Поэтому одним из ключевых факторов современной мировой политики, с которым приходится считаться всем, является, с одной стороны, невозможность решения проблем «по дешевке», а с другой - отсутствие политической воли и достаточных ресурсов, необходимых для обеспечения реального успеха военного вмешательства.

Наглядную иллюстрацию дает переживаемый кризис: о каком «государственном строительстве» за рубежом может идти речь, когда этот вопрос остро стоит у себя дома. Новые примеры проблемы дают и трансформационные процессы в рамках так называемой «арабской весны». «Дешевая» операция в Ливии обернулась «дешевыми» результатами, уже не говоря о подрыве доверия в кругу постоянных членов Совета Безопасности ООН.

К сожалению, старые привычки «умирают трудно». Поэтому инерция доминирования продолжает давать о себе знать в мировых делах. В частности, это проявляется на уровне культуры, к которой практически и сводится в своей основе поведение субъектов международных отношений. Яркий пример такой политической культуры, отражающей стремление повернуть время вспять, дает уже упоминавшийся «Стратфор» в своем анализе за лето этого года. В нем конструируется геополитический «четырехугольник» в составе США, Европы, Китая и России. Наверное, неплохо, что Европа воспринимается как самостоятельный центр современного мира. Трудно согласиться с другим, а именно с неизбежным закатом Европы и Китая. В итоге опять остаются Америка и Россия, причем как два полюса глобальной конфронтационной политики в рамках «малой холодной войны». Можно было бы приветствовать признание за Россией геополитического будущего. Но почему в формате, который должен служить оправданием инерции в американской стратегической культуре? Почему на уровне инстинкта Россию надо подозревать в том, что она будет - чуть ли не объективно - в выигрыше от всех геополитических поражений Америки?

Поэтому особое удовлетворение вызывают проявления другой Америки. Как, например, статья Томаса Грэма в газете «Интернэшнл Геральд Трибюн» (22 августа 2013 г.), в которой аргументированно анализируется тенденция винить Россию во всех бедах Америки, в том числе как средство отвлечения внимания от проблем собственного развития. Заслуживает внимания его тезис о том, что на уровне подсознания для определенных кругов США «проблема России» заключается в том, что «победа» над ней в «холодной войне» может считаться «полной» только тогда, когда противник берет победителя за образец, будь то в своем внутреннем развитии или в поведении на международной арене. Очевидно, что Россия (и тут мы не одиноки) не такая страна, которая может дать подобное удовлетворение. Жаль, что такие настроения существуют, как существуют и те, кто не может нам простить решающей роли в победе над нацистской Германией.

Этими же элементами политической культуры объясняется и сохраняющийся разрыв в развитии между промышленно развитыми и развивающимися странами, будь то условия торговли или сфера финансов. Подчас в оборот вводится уже забытый термин «неоколониализм», отражавший переход от физического контроля к более завуалированному неравноправию в общей системе международных связей, включая статус развивающихся стран как сырьевого придатка, хотя и на более высоком уровне развития, чем это было 50 лет назад. Более того, этот колониализм обретает измерение информационно-технологической зависимости, которая по существу лишает эти страны перспектив самостоятельного развития, включая создание конкурентоспособного интеллектуального ресурса.

Именно многополярность и регионализация глобальной политики являются важнейшим материальным условием борьбы с неравноправием в межгосударственных отношениях. Полицентризм, создавая соответствующую конкурентную среду, которая в период «холодной войны» ограничивалась «биполярным выбором», обеспечивает реальное пространство свободы в выборе международных партнеров в интересах собственного развития. Теперь одной из ключевых сфер, где ведется борьба за влияние, становится цифровое и медийное пространство. Пресловутый контроль над информацией, как показали недавние разоблачения Э.Сноудена, продолжает оставаться важнейшим элементом современной геополитики. Другое дело, что тотальный характер такого контроля, отрицающего, по существу, право на частную жизнь, неприемлем для новых поколений даже в странах Запада. Наиболее яркий пример дает Германия. Проекция антиутопии Дж.Оруэлла на пространство исторического Запада не выдерживает столкновения с восприятием тех, кто хотя бы в силу возраста не наработал навыков мыслить категориями «старой» геополитики, включая «фаустовские размены» между защитой основных прав и свобод и интересами безопасности.

В последние годы конвергенция на уровне не только фундаментальных оценок нынешней международной ситуации, но и выбора отвечающего требованиям времени дипломатического метода, происходит и между Россией и Великобританией. Свидетельство тому дает июньская речь мининдел У.Хейга в Калифорнии, где он говорил о сетевом мире, важности сильных двусторонних отношений и о «частично накладывающихся альянсах» в интересах достижения общих целей. Все эти идеи созвучны тем выводам, к которым в России пришли несколько лет назад и которые нашли отражение еще в Концепции внешней политики редакции 2008 года. Хочу подчеркнуть, что нам для этого не понадобился глобальный финансово-экономический кризис - Концепция была утверждена Президентом еще в июле.

В ней говорится о сетевой дипломатии как основном дипломатическом методе в полицентричной международной системе. Отрадно, что слово «многополярность» не вызывает аллергии у наших британских партнеров. Речь уже не идет о громоздких военно-политических альянсах прошлого против друг друга. Как известно, именно формирование таких альянсов стало важнейшим элементом подготовки катастрофы Первой мировой войны. Главное, что для таких альянсов просто нет оснований в условиях взаимозависимости всех государств. Поэтому формируются многообразные альянсы по интересам: они открыты, их геометрия изменяема и они объединяют партнеров для обеспечения вполне конкретных общих интересов. Таковы, например, широкие антитеррористические коалиции, альянсы для борьбы с организованной преступностью и наркотрафиком и многие другие. Они создаются не против кого-то, а за что-то. Они отражают характер современных вызовов и угроз, которые представляют собой трансграничные явления. Эффективно противодействовать им можно только на основе самого широкого международного сотрудничества.

Разумеется, и дипломатия, и дипломатическая служба должны быть на уровне современных задач. Здесь также много общего между Россией и Великобританией, особенно с приходом к власти Коалиционного правительства Д.Кэмерона. На меня сильное впечатление произвела речь У.Хейга в Форин Офисе два года назад. Тогда он говорил о необходимости укрепления языковой подготовки дипломатов, углубления их страноведческих знаний, важности истории. В Калифорнии им было сказано, что при нем «историки оказались вновь в центре работы Форин Офиса». Это действительно важно, поскольку невозможно извлекать уроки из недавнего опыта, не имея представления о том, чему нас учит история. Это можно назвать возвращением к классической дипломатии. Об этом, помнится, говорила и Х.Клинтон в свою бытность госсекретарем. Хотелось бы под этим понимать преодоление идеологизированных подходов и схем, унаследованных от времен «холодной войны».

Одним из стереотипов «холодной войны» было представление о дипломатии как об «игре с нулевой суммой». Это распространялось и на официальную информацию и информационную сферу в целом, которая рассматривалась как один из «фронтов» идеологической конфронтации. Похоже, здесь также многое идет по накатанной стезе. И это понятно, поскольку в современных условиях, когда исчезли прежние идеологические антагонизмы, ключевым элементом политики становится ее «продажа» международному общественному мнению, воздействие на партнеров через контроль над информационным пространством. То, что поведал Э.Сноуден, говорит в пользу того, что сфера информационной безопасности, как и любая другая область международных отношений, должна быть предметом жесткого правового регулирования. Никакие коалиции единомышленников не могут заменить четких юридически обязывающих документов универсального характера. Их отсутствие будет только подрывать доверие в мировой политике, мешать межгосударственному сотрудничеству на всех других направлениях. Именно поэтому необходимо международное управление Интернетом. Получается, что международные национальные границы сохраняют свое значение и здесь - как в том числе конечное средство обеспечения права на неприкосновенность информации частного характера.

Но вопрос стоит и значительно шире. То состояние идейной растерянности, о котором говорит С.А.Караганов, требует активизации международного дискурса по всему кругу вопросов развития. Информационный контроль прямо противоречит цели такого обмена идеями. Без создания равных условий участия в этих дебатах для всех попросту не решить проблем современного глобализирующегося мира. Иначе не генерировать новые идеи, а чьи-то идеи, которые уже не работают, а, возможно, и закамуфлированное отсутствие идей, будут «более равными», чем любые другие. По большому счету, речь идет о свободе слова и праве на диссидентство в международных отношениях как важнейшем элементе политико-интеллектуальной среды, необходимой для выхода из нынешнего тупика, в которой большинство далеко не всегда право.

И все же сейчас положение меняется, и эти перемены, как уже очевидно, связаны со сменой поколений в США, в Европе и в мире в целом. Мы видим огромный спрос на альтернативную точку зрения, неприятие удушающего свободу мысли конформизма. Причина, наверное, в том, что на Западе и, возможно, в мире в целом на какое-то время возобладало настроение в духе «конца истории». Другими словами, что истина одна, что она известна и надо просто всем вместе идти в «светлое будущее». Разумеется, на самом деле все оказалось далеко не так. И глобальный финансовый кризис, разразившийся осенью 2008 года, «пробудил» всех к этой реальности.

Истина многообразна, ее поиск не должен прекращаться никогда. Хотел бы в этой связи сослаться на вывод, сделанный бывшим архиепископом Кентерберийским Р.Уилльямсом в его исследовании о Ф.М.Достоевском, а именно о перманентной незавершенности - в русле христианского понимания свободы - жизненного пути. Это также отрицает любые варианты «конца истории», будь то коммунизм или либеральный капитализм, устанавливающие предел историческому творчеству. Стремление к истине - одна из ключевых характеристик человеческой природы и жизни общества. Именно с этим я бы связал растущую популярность канала «Russia Today» в США, а теперь и в Великобритании. Люди заинтересованы в плюрализме мнений как необходимом условии для формирования собственного взгляда на те или иные проблемы. Отрадно, что Россия, ее средства информации являются частью такой полифонии.

В заключение хотел бы остановиться на правочеловеческом, гуманитарном измерении послевоенного урегулирования в Европе и мире. Нашедшее свое отражение в соответствующих международных инструментах, таких как Всеобщая декларация прав человека и Пакты ООН, оно сформулировало приемлемый для всех общий знаменатель соответствующих стандартов. Попытки последних десятилетий распространять свою, формирующуюся в рамках конкретной страны или региона, трактовку тех или иных фундаментальных прав и свобод как универсальную вносит дополнительные осложнения в общий климат международных отношений. По сути, это служит препятствием для согласованных коллективных усилий по обеспечению как раз того, о чем действительно договорились в рамках международного сообщества в целом. Четкость в данном вопросе важна еще и потому, что то, что было сформулировано в первые десятилетия после Второй мировой войны, отражает общее понимание традиционных ценностей общества, включая баланс между правами/свободами и ответственностью при пользовании ими. Абсолютизация первых и полное игнорирование второго наносит ущерб и комплексу межцивилизационных отношений, во многом опирающихся на общность нравственной проповеди основных мировых религий. Преодоление этого противоречия, а на самом деле негативной тенденции саморазрушения, будет одним из вызовов человечеству в XXI веке.