1.3. Производство боеприпасов

После заключения в июле 1923 г. договора о реконструкции военных заводов и поставках артиллерийских снарядов рейхсверу, фирма «Крупп» помогла советской стороне наладить производство боеприпасов.

В докладе о работе «Метахима», направленном Розенгольцом 19 июня 1924 г. Дзержинскому (ВСНХ), Рыкову (СНК) и Троцкому (РВС СССР), сообщалось, что «Метахим» заключил с «ГЕФУ» два договора: один - о создании «Берсоли» и второй - о выполнении для «ГЕФУ» «заказа в 400 тыс. снарядов для полевых трехдюймовых орудий, по себестоимости на общую сумму около 18 млн. золотых рублей». Заказ выполнялся Главвоенпромом на заводах: Тульском патронном (гильзы), Златоустовском сталелитейном (стаканы), Казанском пороховом (порох), Ленинградском трубочном имени т. Калинина (трубки), Богородском взрывном заводе (снаряжение стаканов), Охтенском пороховом (сборка трубки и ее снаряжение). По договору ГЕФУ передало 600 тыс. американских долларов на налаживание производства и 2 млн. долларов - аванс под заказ.

Главным инструктором по заказу являлся бывший полковник артиллерии рейхсвера Арнольд, инструкторами на заводах Вернер и Митман - в Туле, Крюгер и Старк - в Ленинграде, Генрих и Билецкий - в Охте, Кдиппе и Гейдельбергер - в Златоусте.

К декабрю 1925 г. выполнение «снарядного» заказа завершалось. Поскольку речь при этом шла о единичном, хотя и весьма выгодном для СССР с точки зрения цены заказе, то перед Москвой встал вопрос о том, как быть дальше. Начальник немецкого генштаба Хассе в беседе с первым секретарем советского полпредства в Берлине И. С. Якубовичем, 8 декабря 1925 г., говорил, что на повторный заказ денег нет и что формально обязательство дать новый заказ на немецкой стороне не лежит, так как на переговорах в 1923 г. заказ размещался как единичный, без обязательства повторения. Именно поэтому немцы тогда смогли пойти на ту цену, которую они платят и которая связана с чрезвычайными переплатами по сравнению с себестоимостью аналогичного производства в Германии.

Глава II. Военно-учебные центры рейхсвера в СССР

Некоторое время спустя после заключения Рапалльского договора, прервавшего внешнеполитическую изоляцию Германии, ее политическое руководство взяло курс на постепенное сближение с Западом, сделав ставку на массированную экономическую помощь США, отказ от конфронтации с Антантой и умелое использование извечного англо-французского соперничества. Осторожный поворот на Запад и внутренняя стабилизация в стране ослабили значение Советской России как военного союзника Германии. Густав Штреземан был тем человеком, который в 1923-1929 гг. руководил внешней политикой Германии и осторожно, но неуклонно проводил курс на возвращение своей страны к решению мировых вопросов. Таким образом, концепция фон Секта, согласно которой Германия за счет усиления своего военного потенциала с опорой на Россию и создания благодаря этому предпосылок для проведения действенной политики союзов могла бы вновь стать мировой державой, была отодвинута германским политическим руководством на второй план. Оно справедливо опасалось, что утечка информации в страны Антанты вызовет ее немедленную и соответствующую реакцию, дискредитирует его в глазах западных демократий. Вместе с тем скудный военный бюджет, неудачное использование руководством "ГЕФУ" имевшихся финансовых средств (в том числе и в личных целях), с одной стороны, изменение инвестиционного климата в СССР, а также провокационная деятельность органов ГПУ по отношению к иностранцам - с другой, неумолимо ставили вопрос об изменении акцентов и характера военного сотрудничества. С обоюдного согласия были внесены соответствующие коррективы, и постепенно основной упор с взаимодействия в военной индустрии был перенесен на совместные испытания новейших образцов танков, самолетов, химических боеприпасов, подготовку квалифицированных кадров и взаимное участие в маневрах армий обеих стран.

Сотрудничество осуществлялось в основном в этих запрещенных для Германии областях, что позволяло развивать военную теорию и совершенствовать военное искусство, разрабатывать на их основе наставления и боевые уставы. В то же время были сохранены и наименее капиталоемкие формы сотрудничества в военной промышленности (передача патентов, опытное производство, создание совместных конструкторских бюро), а также обмен некоторыми разведданными.

Контроль за реализацией соглашений о создании и деятельности военно-учебных центров рейхсвера в СССР, административное и финансовое управление этими центрами осуществлял "Центр Москва", являвшийся исполнительным органом "Зондергруппы Р" военного министерства Германии. Кроме того, он действовал как единый административный центр для всего немецкого персонала, работавшего в СССР по этим программам. Военно-учебные центры рейхсвера - авиашкола под Липецком, танковая школа под Казанью и школа "химической войны" (так называемый "объект Томка") были созданы в 1924-1928 гг. Для координации деятельности этих объектов фон Сект еще в 1924 году назначил майора О. фон Нидермайера, формально подчинив его фон дер Лит-Томсену.

Созданием и деятельностью летной школы руководила в Берлине "инспекция №1" (так называемая "авиационная инспекция") оборонного управления военного министерства Германии, школой "химической войны" - "инспекция №4" ("артиллерийская инспекция") и танковой школой - "инспекция №6" ("автомобильная инспекция").

Руководство всеми учебными объектами рейхсвера на территории Советской России и координация их действий осуществлялись через разведывательный отдел германского генерального штаба "Т-З", имевшего официальное название "статистический отдел". Составной частью "Т-З" являлась "Зондергруппа Р".

... ". С целью окончательно лишить посла возможности проявить "своеволие" Нейрат уже 11 апреля в беседе с полпредом СССР в Берлине не оставил никакого сомнения в своем намерении блокировать развитие советско-германских отношений. Он заявил, что "не придает никакого значения бумажным пактам... Он понимает (лишь. - Авт) составление таких письменных документов, которые содействуют дружбе. Это есть, ...

Сделало серьезный шаг к объединению усилий трех стран против фашистской агрессии с целью предотвращения второй мировой войны. Однако переговоры приняли затяжной характер. Младшие партнеры Англии и Франции – Румыния, Польша и страны Прибалтики – резко негативно высказывались о предложениях Советского Союза предоставить ему право вводить войска на территории этих стран в случае немецкой агрессии, ...

Это тоже оказалось нереально. Война принимала затяжной характер, а это было очень неудобно для Германии, так как она видела в Японии своего основного помощника в войне. 2.2 Японо-германские отношения в 193-1936 гг. Захват Японией Маньчжурии, вторжение в Северный Китай и создание марионеточных «автономных» режимов в отдельных частях Китая вызвали обострение империалистических противоречий на...

Теории и практики внешнеполитического социализма. Автор сделал попытку исследовать истоки зарождения международной политике, научно-теоретических основ молодого Советского государства. Глава 1. Российско-германские отношения в 1917 г. 1.1 Революционные события в России и положение дел на Восточном фронте Февральская революция 1917г. в России оказала серьезное влияние на положение дел на...

Продолжение статьи Барабанова о ВПК Империи в годы Первой Мировой Войны..html

Артиллерийские снаряды калибра 3 дм. Рассужения о снарядах есть любимая тема критиков русского ВПК в ПМВ, при этом как правило сведения о снарядном голоде 1914-1915 гг. совершенно неправомерно переносятся на более поздний период. Еще меньшая осведомленность проявляется в вопросе о производстве снарядов тяжелой артиллерии.

Производство 3-дм снарядов перед ПМВ осуществлялось в России на пяти казенных (Ижевском сталелитейном, а также Пермском, Златоустовском, Олонецком и Верхнетуринском горного ведомства) и 10 частных заводах (Металлический, Путиловский, Николаевский, Лесснер, Брянский, Петроградский механический, Русское общество, Рудзский, Лильпоп, Сормовский), а до 1910 г. - и двух финских заводах. С началом войны снарядное производство претерпело быстрое расширение, как путем увеличения производства на упомянутых заводах, так и путем подключения новых частных предприятий. Всего к 1 января 1915 г. заказы на 3-дм снаряды были выданы 19 частным предприятим, а к 1 января 1916 г. - уже 25 (и это без учета организации Ванкова)

Основную роль в снарядном производстве по линии ГАУ сыграли Пермский завод, а также Путиловский завод, объединивший в итоге вокруг себя ряд других частных предприятий (Русского общества, Русско-Балтийского и Коломенского). Так, Пермский завод при годовой расчетной мощности 3-дм снарядов в 500 тыс единиц уже в 1915 г. дал 1,5 млн. снарядов, а в 1916 г. - 2,31 млн. снарядов. Путиловский завод со своей кооперацией изготовил за 1914 г. всего 75 тыс. 3-дм снарядов, а в 1916 г. - 5,1 млн. снарядов.

Если в 1914 г. вся русская промышленность изготовила 516 тыс. 3-дм снарядов, то в 1915 г. - уже 8,825 млн по данным Барсукова, и 10 млн. по данным Маниковского, а в 1916 г.- уже 26,9 млн . выстрелов по данным Барсукова. «Всеподданейшие отчсеты по военному министерству» приводят еще более значительные цифры подачи 3-дм снарядов русского производства в армию - в 1915 г. 12,3 млн. снарядов, а в 1916 г. - 29,4 млн. выстрелов. Таким образом, годовой выпуск 3-дм снарядов в 1916 г. практически утроился , а месячное производство 3-дм снарядов с января 1915 г. по декабрь 1916 г. выросло в 12 раз!

Можно еще отдельно написать про производство трубок и взрывателей, оптики, предметов снабжения и пр., но в общем там мы везде видим всю ту же тенденцию - совершенно феерические масштабы расширения военного производства в России в 1915-1916 гг., массовое подключение частного сектора, строительство новых крупных современных казенных предприятий, давших бы возможность еще более грандиозного расширения выпуска в 1917-1919 гг. с реальными перспективами полного избавления от импорта. Михайлов определял сметную стоимость Большой программы строительства военных заводов в 655,2 млн. руб, фактически с учетом ряда других предприятий она была не менее 800 млн. руб. При этом проблем с выделением этих средств не испытывалось, а строительство крупных военных предприятий велось во многих случаях ударными темпами.

Краткие выводы:

1) Россия добилась колоссального и до сих пор недооцениваемого скачка военного производства в 1914-1917 гг. Рост военного производства и развитие ОПК в 1914-1917 гг. были, вероятно, наиболее масштабными в отечественной истории, превосходя в относительных цифрах любые скачки военного производства в советский период (включая ВОВ).

2) Многие узкие места в снабжении и военном производстве были успешно преодолены и к 1917, а тем более 1918 г. русская промышленность готова была в изобилии снабдить русскую армию почти всем необходимым.

3) Разогнанные объемы военного производства и реальные перспективы его дальнейшего наращивания позволяли в 1918 г. русской армии выйти на параметры обеспечения по основным видам сухопутного вооружения (в первую очередь артиллерии), сопоставимые с армиями западных союзников (Франции).

4) Рост военного производства в России в 1914-1917 гг. обеспечивался огромной по масштабам мобилизацией частной и казенной промышленности, а также наращиванием производственных мощностей и строительством новых предприятий, с колоссальнейшим объемом государственных инвестиций в военное производство. Многие из построенных либо начатых в указанный период военных предприятий составили основу отечественного ОПК в своих специализациях на межвоенный период и даже далее. Российская империя продемонстрировала высокие способности инвестированию в военную промышленность и реальные возможности гигантского увеличения мощностей и возможностей РПК в кратчайшие сроки. Таким образом, приписывать такие возможности только Советской власти нет никаких оснований, кроме религиозных. Советская власть скорее продолжала традиции организации и развития русской военной промышленности позднеимперского периода, нежели принципиально превосходила их.

P.S- corporatelie. Точка зрения интересная, хотя местами спорная, данные еще более интересные, но совершенно ясно чем занимались инженеры.
На мой взгляд.
Интересные данные о создании практически на пустом месте стратегически-важной коксобензольной промышленности в кратчайшие сроки.

За три года войны общий выпуск всех видов боеприпасов предприятиями ГУЛАГа НКВД составил 70 700 000 единиц, или 104 % плана. В том числе: мин М-82 и М-120–25,5 млн. штук, ручных гранат и запалов - 35,8 млн. штук, противопехотных мин - 9,2 млн. штук, авиабомб - 100 тыс. штук. В неизменных ценах весь выпуск боеприпасов определяется в 1 250 000 000 рублей. НКВД СССР занимает второе место в Союзе по выпуску 82-мм и 120-мм осколочно-фугасных мин. Производство боеприпасов ГУЛАГ начал на базе мелких, полукустарного типа, промышленных исправительно-трудовых колоний, выпускавших кровати, скобяные изделия, ложки и прочие предметы ширпотреба. В период 1941–1942 гг. на выпуск боеприпасов было переключено 35 промышленных колоний. К производству были приняты: осколочно-фугасные мины «М-50» и ручные гранаты «РГД-33». Несмотря на ограниченность станкооборудования, отсутствие инструментальной базы, низкую культуру производства и недостаток инженерно-технических кадров, менее, чем за полтора месяца 15 промышленных колоний ГУЛАГа освоили массовое производство «М-50» и «РГД-33» и обеспечили выполнение задания Правительства по выпуску боеприпасов в 1941 году на 138 %, изготовив 770 000 штук мин и гранат. С начала 1942 года предприятия ГУЛАГа начали осваивать новые виды боеприпасов. В течение первого полугодия 1942 года было освоено 17 разных видов боеприпасов и элементов к ним (М-82, М-120, РГ-42, ХАБ-500 и др.), выпуск которых составил за этот период более 4 500 000 единиц. Расширение выпуска боеприпасов потребовало организационной перестройки в руководстве производством оборонной продукции в системе НКВД. Приказом Народного Комиссара Внутренних дел Союза ССР товарища Берия Л. П. от 18 февраля 1942 года в ГУЛАГе был создан специальный Отдел Военной Продукции, на который было возложено организационное и оперативно-техническое руководство всеми предприятиями НКВД СССР, вырабатывающими боеприпасы и спецукупорку. В июне месяце 1942 года, в связи с возросшей потребностью фронта в 82-мм осколочных минах, перед ГУЛАГом была поставлена задача развернуть производство этих мин с доведением месячного выпуска до 1 000 000 штук, т. е. увеличить в 33 раза. В осуществление этой задачи в течение одного месяца было перестроено производство 13-ти предприятий, изготовлявших 50-мм мины и 7 предприятий было привлечено к изготовлению М-82 вновь. Парк станочного технологического оборудования был доведен до 2200 единиц или увеличен против 1941 года в пять раз. Пополнение недостающего парка оборудования производилось в основном за счёт мобилизации внутренних ресурсов НКВД, вывоза некоторого количества станков с предприятий города Ленинграда и использования эвакуированного бесхозного оборудования, что увеличило станочный парк на 1600 единиц. По фондам, выделенным Правительством, было получено 150 универсальных и специальных операционных станков. Для обеспечения предприятий собственной литейной базой, построено: 10 литейных цехов, 17 вагранок, 38 отжигательных печей. На всех предприятиях были организованы инструментальные цеха для изготовления необходимых приспособлений, гладких калибров и частично специального режущего инструмента. Проведение указанных мероприятий, а также своевременное обеспечение предприятий материалами и инструментами, создало условия для массового выпуска М-82. Начиная с ноября 1942 года ежемесячный выпуск составлял более одного миллиона 82-мм мин. Общий выпуск боеприпасов за 1942 год составил 15 500 000 единиц, или в 20 раз больше, чем в 1941 году. Наряду с дальнейшим развертыванием уже освоенных видов боеприпасов в июле 1943 года перед ГУЛАГом была поставлена новая задача расширить производство 120-мм осколочно-фугасных мин с ежемесячным выпуском 250 000 штук. Значительное увеличение плана производства 120 мм мин потребовало вновь коренной перестройки действующих промколоний ГУЛАГа. В процессе освоения производства 120-мм мин пред приятиям ГУЛАГа пришлось преодолеть наибольшие трудности в технологии литья корпусов. Количество предприятий, занятых изготовлением 120-мм мин, было увеличено вдвое (с 4-х до 8-ми), а существующие значительно расширены. В обеспечение задания по увеличению выпуска М-120 ГУЛАГом изыскано и установлено дополнительно более 600 металлообрабатывающих станков, реконструировано 4 литейных цеха, построено 7 вагранок и 10 отжигательных печей. Предприятия были оснащены необходимым мерительным и режущим инструментом, технологической оснасткой и калибровым хозяйством. В течение одного месяца все предприятия освоили производство М-120 и приступили к их массовому выпуску, изготовив во втором полугодии 1943 года 1 000 000 штук мин или в 4 раза больше первого полугодия. В том же 1943 году ГУЛАГом была проведена работа по расширению производства унифицированных запалов «УЗРГ» для ручных гранат и освоению крупного калибра фугасных авиабомб «ФАБ-500». Несмотря на жёсткие сроки, предоставленные для освоения этой продукции, задание Государственного Комитета Обороны было выполнено. В 1943 году запалов «УЗРГ» изготовлено 11 000 000 штук и «ФАБ-500» - 2700 штук. Общий выпуск боеприпасов за 1943 год составил: 21 700 000 единиц или 140 % к 1942 году, в том числе: 82-мм и 120-мм мин 12 500 000 штук. В 1944 году количество выпускаемых боеприпасов в квартал исчисляется в 10 000 000 единиц. Непрерывный рост выпуска боеприпасов достигнут за счет систематической работы по организации производства, рационализации и усовершенствования технологии. Все предприятия работают по поточному методу производства, а на отдельных из них организован конвейерный выпуск продукции (промколонии гг. Пензы, Известковой, Омска, Ховрино и других). Организация потока в производстве и ликвидация «штурмовщины» обеспечили снижение себестоимости и поднятие производительности труда. Себестоимость по минам 82 мм и 120 мм за 1943 год по сравнению с 1942 годом снижена по отдельным предприятиям от 20 до 50 %, а в 1944 году по сравнению с 1943 годом от 15 % до 25 %. Затраты времени (средние) на единицу изделия снижены: в 1943 году по отношению к 1942 году по М-82 и М-120 - до 35 % и в 1944 году по отношению к 1943 году до 27 %.

Производство боеприпасов в годы Великой Отечественной войны имело огромное значение в развитии боевых действий. Но оно осложнялось рядом причин.

Во-первых, в ходе войны противник быстро наращивал броневую защиту боевой техники и вооружения и усложнял конструкции фортификационных сооружений. Достаточно сказать, что уже летом 1943 г. в Курской битве немцы в значительных количествах ввели в бой новые боевые машины ("Фердинанд" и "Тигр") с лобовой броневой защитой до 150-200 мм и бортовой до 80-85 мм. Это потребовало от советской науки и техники разработки новых видов мощных снарядов и новой технологии их производства, без чего немыслимо было ведение победоносной войны.

Во-вторых, в этот период не была все еще до конца решена проблема производства пороха, из-за недостатка сырья и производственных мощностей пороховой промышленности и по другим причинам производство боеприпасов отставало от выпуска ствольной артиллерии. Для устранения этой диспропорции были приняты необходимые меры, обеспечивающие увеличение выпуска боеприпасов и повышение их качества. В решении этой задачи огромную роль сыграли коллективы рабочих, инженеров и техников предприятий,.производящих боеприпасы. Они за короткие сроки сумели перестроить технологию производства боеприпасов, увеличить их выпуск и повысить качество. В результате в 1942-1944 гг. было разработано и налажено массовое производство цельнокорпусных осколочных и осколочно-фугасных снарядов к 85-, 100-, 122- и 152-мм орудиям, а также была завершена разработка 76-мм цельнокорпусного осколочно-фугасного снаряда.

Летом 1943 г. Советские Вооруженные Силы получили большое количество осколочных и осколочно-фугасных снарядов, которые по своим боевым характеристикам не уступали лучшим иностранным образцам, а по некоторым важным показателям даже превосходили их. Полигонные испытания показали, что советский 57-мм осколочный снаряд давал осколки весом в 1 г и выше до 400 шт. с радиусом сплошного поражения 10 м, а американский снаряд такого же типа и калибра давал такого же веса осколки до 300 шт. с радиусом сплошного поражения до 9 м. Советский 76-мм осколочно-фугасный снаряд давал 870 убойных осколков с радиусом сплошного поражения 15 м, а немецкий 75-мм снаряд такого же действия давал только 765 убойных осколков с радиусом сплошного поражения лишь 11,5 м.

Большая работа была проведена по усовершенствованию старых и созданию новых бронебойных снарядов. В 1943 г. началось массовое производство 76-мм и 57-мм, а позже 85-мм и 37-мм подкалиберных снарядов.

Наши подкалиберные снаряды обладали высокими боевыми характеристиками. Достаточно сказать, что даже такой мелкокалиберный снаряд, как 37-мм, пробивал бортовую броню любой немецкой боевой машины, а 57-мм снаряд, обладавший высокой начальной, скоростью (до 1270 м/сек), пробивал лобовую броню любого немецкого танка.

Разработка и производство кумулятивных ("броне-прожигающих") снарядов также имели большое значение для фронта и не менее важное для артиллерийской промышленности. Дело в том, что если подкалиберные снаряды были дополнением к обычным бронебойным средствам, требовавшим больших начальных скоростей, то кумулятивные снаряды открывали колоссальные возможности для использования орудий, имеющих сравнительно малые начальные скорости полета снарядов.

Массовое производство кумулятивных снарядов усиливало эффективность борьбы советской артиллерии с танками и бронетехникой противника и приносило значительную экономию военной промышленности. В 1943 г. был создан и пущен в массовое производство новый образец кумулятивного 122-мм снаряда.

Следует заметить, что германская промышленность в эти годы также выпускала большое количество подкалиберных и кумулятивных снарядов.

Технические усовершенствования коснулись и зенитных снарядов. Советский 85-мм зенитный снаряд обладал более высокими боевыми качествами, чем немецкий 88-мм. Советский снаряд давал 665 осколков весом от 5 до 20 г, а немецкий - только 565, т. е. на 100 осколков меньше. Следовательно, советский зенитный снаряд имел более эффективное дробление корпуса при взрывах, чем немецкий.

Рост производства снарядов всех видов требовал расширения пороховой промышленности. До середины 1942 г. пороховые заводы находились в тяжелом положении из-за нехватки сырья. 24 августа 1942 г. Государственный Комитет Обороны принял постановление о значительном расширении существующих и строительстве новых заводов, вырабатывающих азотную кислоту и аммиак. Это постановление было быстро претворено в жизнь. Производственные мощности этой важной отрасли промышленности увеличивались с каждым годом, что в 1943 г. позволило пороховым заводам превысить довоенный уровень производства пороха. Особенно крупные успехи были достигнуты в расширении производственных мощностей предприятий, вырабатывавших нитроглицериновые пороха.

Таким образом, пороховая проблема была разрешена, что, несомненно, способствовало выполнению программы производства боеприпасов.

Для выпуска боеприпасов максимально использовались производственные мощности многих сотен заводов самых различных отраслей производства. В начале 1943 г. в производстве боеприпасов участвовало около 1300 предприятий 60 различных наркоматов и ведомств страны * . При этом широко применялось кооперирование и специализация предприятий. К каждому головному специализированному заводу прикреплялась группа предприятий, поставлявших ему отдельные элементы боеприпасов. Завод-шеф помогал прикрепленным к нему предприятиям оснащаться машинами, станками, инструментом, подготавливать квалифицированные кадры и осваивать новую технологию производства. Каждая такая группа предприятий вместе с головным заводом объединялась единым производственно-финансовым планом.

* (ЦГАОР, ф. 4372, оп. 4, д. 316, л. 19; История Великой Отечественной войны Советского Союаа 1941-1945, т. 3, стр. 174. )

Наряду с привлечением к производству боеприпасов предприятий разных отраслей промышленности были созданы крупные специализированные комбинаты, на которых осуществлялся полный процесс производства боеприпасов от начала и до конца. Среди них были крупнейшие комбинаты № 179 и № 325.

Такая система кооперирования и специализации в области производства боеприпасов в целом себя оправдала. Однако она имела и отрицательные стороны.

Вследствие большой разбросанности многочисленных предприятий, привлеченных к производству боеприпасов, и подчинения их разным наркоматам и ведомствам возникали дополнительные трудности в снабжении металлом, топливом, электроэнергией и т. д. В целях устранения этого недостатка в апреле 1943 г. Государственный Комитет Обороны предложил хозяйственным, советским и партийным организациям на местах "оказывать повседневную помощь предприятиям, изготовляющим боеприпасы, в снабжении их материалами, топливом и электроэнергией" * .

* (ЦГАОР, ф. 5446, оп. 46, д. 8252, л. 35. )

Это постановление ГКО оказало большое влияние на дальнейшее улучшение работы предприятий, производящих боеприпасы.

Летом 1943 г. Советская Армия перешла в наступление на широком фронте, а в связи с этим резко возросли ее потребности в боеприпасах. Учитывая это, Народный комиссар боеприпасов Б. Л. Ванников в июле 1943 г. обратился с призывом к коллективам заводов, производящих боеприпасы, увеличить выпуск продукции, для чего лучше использовать все производственные мощности заводов.

В этом же месяце состоялся ряд конференций работников промышленности боеприпасов, на которых обсуждались вопросы организации поточного производства и лучшего использования технического оборудования. Конференции сыграли огромную роль и в обмене опытом работы, и в распространении прогрессивных поточных методов выпуска продукции.

К концу 1943 г. на многих заводах, выпускающих боеприпасы, было внедрено по 10-15 поточных линий, а на заводе № 12 на поток перешли все ведущие цехи. В результате проведенных мероприятий выпуск боеприпасов увеличился почти в 3 раза по сравнению с 1941 г.

Работа промышленности, производящей боеприпасы, в этот период осложнялась и тем, что фронт требовал увеличения производства боеприпасов вообще и особенно боеприпасов для орудий и минометов крупного и среднего калибров. Поэтому в 1943 г. значительно сократился выпуск 45-мм снарядов, 76-мм зенитных снарядов и 82-мм мин и резко увеличилось производство 57-, 152-и 203-мм снарядов, 85-мм зенитных снарядов и 120-мм, а позже 160-мм мин.

Из всех видов боеприпасов производство орудийных снарядов и мин требовало наибольшего отвлечения производственных мощностей и наибольших затрат труда.

Производство боеприпасов уже в третьем квартале 1942 г. увеличилось более чем в 3 раза по сравнению с довоенным уровнем. Ведущую роль в производстве боеприпасов занимали снаряды. Их выпуск с середины 1942 г. почти до конца войны удерживался на высоком уровне, что имело огромное значение для успешного завершения войны.

В годы войны резко увеличилось и производство мин. К концу войны на каждый миномет приходилось значительно больше мин, чем в первый год войны. Это позволило в конце войны значительно сократить выпуск мин.

Особое место в производстве боеприпасов занимал выпуск авиационных бомб. Но в выпуске их имелись некоторые особенности.

Своеобразное развитие производства авиационных бомб объяснялось двумя главными причинами.

Во-первых, в связи с перестройкой промышленности на военный лад значительная часть производственных мощностей предприятий тяжелой промышленности, производивших авиабомбы, в начале войны была переключена на выпуск других видов военной продукции, вследствие чего в середине 1942 г. производство авиационных бомб резко сократилось.

Во-вторых, темпы роста производства авиационных бомб устанавливались с учетом предполагаемого количества среднемесячных самолето-вылетов для бомбардировок объектов противника.

Динамика роста производства снарядов, мин и авиационных бомб в годы Великой Отечественной войны видна из приведенной ниже таблицы.

* (История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 3, стр. 175 и т. 4, стр. 108, 583; Материалы Центрального архива Министерства боеприпасов СССР, ф. ПЭО, дд. 1944-1945 гг. )

В 1944 г. было выпущено 184 млн. снарядов, мин и авиационных бомб. Кроме того, в 1944 г. фронт получил от промышленности 7,4 млрд. патронов. В общей массе выпущенных боеприпасов на долю снарядов приходилось более 50%, мин - 40% и авиабомб - около 10%. Производство патронов для стрелкового оружия возрастало в 1942 г.- на 37%, в 1943 г.- на 98%, а в 1944 г.- на 146% по сравнению с 1940 г.

Приведенные данные показывают, что производство боеприпасов в годы войны поддерживалось на высоком уровне. Это позволило снабжать фронт боеприпасами во все возрастающем количестве и наносить по противнику мощные артиллерийские удары. Например, на Ленинградском и Волховском фронтах артиллерийская подготовка перед наступлением длилась 2 часа 20 минут, в ней участвовало 4,5 тыс. орудий и минометов * .

* (История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 3, стр. 133. )

Испытав на себе грозную силу советской артиллерии, немецкий унтер-офицер 227-го артиллерийского полка Иосиф Белер заявил: "Я - артиллерист, но никогда еще не видел до этого наступления такого сокрушительного огня" * .

* (Ленинград в Великой Отечественной войне Советского Союза. Сборник, т. 1. Госполитиздат, 1944, стр. 312. )

К началу наступления под Сталинградом в ноябре 1942 г. только в артиллерийских и минометных полках имелось 13,5 тыс. орудий и минометов, не считая зенитной артиллерии и мелкокалиберных минометов. Все они были обеспечены достаточным количеством боеприпасов. В этой битве было израсходовано огромное количество снарядов и мин. Только один залп 1250 ракетных установок и рам обрушивал на голову противника более 500 т смертоносного металла * .

* (История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 3, стр. 20. )

Большие достижения имелись в производстве противотанковых мин и других средств заграждений, что позволяло строить прочную оборону. Например, в строительстве оборонительных рубежей под Курском инженерные войска только Центрального фронта установили до 400 тыс. мин и фугасов. Средняя плотность минирования в полосе Центрального и Воронежского фронтов достигала на важнейших направлениях 1,5 тыс. тротиво-танковых и 1,7 тыс. противопехотных мин на 1 км фронта. Это было в 6 раз больше, чем в обороне под Москвой * . Не случайно в первый же день боя только в полосе 13-й армии на минных полях подорвалось около 100 танков и самоходных орудий врага ** .

* (История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 3, стр. 251. )

** (История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 3, стр. 260. )

Все это говорит о том, что крупные успехи в развитии советской артиллерийской промышленности и увеличение выпуска боеприпасов имели огромное значение в достижении победы над гитлеровской Германией и ее армией.

Производство снарядов в России можно считать закончившимся

Сколько бы ни хоронили артиллерию, она была, есть и будет богом войны. Свидетельство тому все вооруженные противостояния современности. Но без достаточного количества снарядов пушки бесполезны.

Я не танкист. И не собираюсь критиковать боевую машину «Армата». Возможно, она и в самом деле является лучшей в мире. Зато в своем снарядном деле я являюсь, скажу без ложной скромности, специалистом. Тридцать шесть лет занимался технологией механической обработки артиллерийских снарядов. Знаю во всех необходимых подробностях, что такое массовое производство боеприпасов.

Как бы ни был хорош танк, но без снарядов он превращается в обузу для армии. Василий Грабин называл танк повозкой для пушки. Что касается «Арматы», то ей грозит участь стать повозкой для экипажа, спрятанного в капсуле, если не будет решен снарядный вопрос.

В соответствии с планами до 2020 года намечено принять на вооружение 2300 танков «Армата» (и это не считая машин на ее платформе). Уралвагонзавод собирается изготовлять по 500 единиц в год. «Армата» оснащается 125-мм пушкой длиной намного больше существующих с новыми БПС (бронебойно-подкалиберными снарядами) «Вакуум-1». Кроме того, заявлено, что это временное решение. И на подходе 152-мм пушка, снаряды которой способны прожигать метр стали. Таким образом, танк на многие годы станет недосягаем для конкурентов. Услышав об этом, я воспрянул духом, представляя, сколько нам, специалистам-снарядникам, предстоит работы.

В боекомплекте «Арматы» 45 БПС калибра 125 миллиметров. Калибра 152 миллиметра будет, очевидно, не более тридцати единиц. Разработчики комментируют ситуацию следующим образом: конечно, боекомплект для пушки 152-мм будет значительно меньше, чем для 125-мм. Займемся арифметикой.

Умножив 30 снарядов на 2300, получаем 69 тысяч. Это на все танки и только на один бой. А на всю войну? Нетрудно сообразить: для танков типа «Арматы» необходимо не менее миллиона снарядов в год. А ведь есть еще и «Коалиция», и проверенные в боях самоходные и буксируемые гаубицы, которые еще долго будут состоять на вооружении нашей армии. Речь идет о миллионах снарядов.

Кто и где их станет изготовлять, если в настоящее время снарядное производство в нашей стране разрушено практически до основания? Для «Армат», прошедших по Красной площади 9 мая, их можно сделать и на коленке. А для всего планируемого парка этих машин? Массовое производство боеприпасов – далеко не такое простое дело, как может показаться.

Так где же их все-таки будут делать? Мне, старому снаряднику, наперечет знающему все более или менее способные на это производства, остается лишь недоумевать. Для маневров и показательных стрельб, нет сомнения, снаряды запасут. А на случай большой войны, когда боеприпасы потребуются фронту эшелонами? Не предположить ли, что боевые действия в Донбассе продолжались, пока не закончились последние запасы советских снарядов? Причем одновременно у обеих сторон.

Думал, наконец-то будет востребован наш снарядный институт, который в своей отрасли оборонной промышленности является системообразующим, – ТНИТИ (Тульский научно-исследовательский технологический институт). Ведь речь идет ни много ни мало о безопасности страны, судьбе успевших стать знаменитыми танков «Армата», снарядной отрасли и уникального института ТНИТИ, доживающего, по моему мнению, последние дни благодаря заботам реформаторов.

Недавно я был на собрании акционеров ТНИТИ. Там решался вопрос о досрочной отставке директора. Когда тот отчитывался перед коллективом, спросил, что он думает о перспективах некогда мощного снарядного института и производства, призванного обеспечивать новыми технологиями, станками и нестандартным оборудованием заводы отрасли?

Ничего внятного директор так и не сказал. Но после того как для выхода из кризиса предложил очередное сокращение работников, каковых и так осталось совсем ничего, и сдачу в аренду последних производственных площадей, отпала охота что-либо у него спрашивать.

В условиях, когда все на предприятии решают несколько человек, обладающих львиной долей акций, голосование превращается в формальность, в фикцию. Судите сами. Из тысячи с лишним акционеров присутствовала едва ли сотня. Тем не менее кворум собрался. Вопреки желанию коллектива директор остался в должности – завершать последний акт нашей трагедии, растянувшейся на 25 лет.

Производство артиллерийских снарядов на моей памяти уже оказывалось в похожем положении – в результате реформ Никиты Хрущева. Лидер Советского государства, страдая ракетоманией в тяжелой форме, разгромил под ноль отечественную артиллерию. А заодно и боеприпасную отрасль. После этого погрома в Туле в 1966 году был создан снарядный институт, и мы вынуждены были начинать буквально с нуля.

К 1990-му ТНИТИ стал поистине уникальным институтом – со своим станкостроительным производством мощностью до 150 снарядных станков в год, а также нестандартного оборудования по всему производственному циклу боеприпасов, от заготовки до финиша. Три с половиной тысячи работников, филиал кафедры Тульского политехнического института, подготовка инженерных и научных кадров – 40 кандидатов технических наук исключительно из своих сотрудников.

И сегодня с этого надо бы начинать. На бывших снарядных заводах много свободных площадей, но оборудование изношено до предела. Еще в 1985-м его планировалось полностью заменить к 2000 году. Можно представить, каков сегодня возраст станочного парка – той его части, что не сдана в металлолом, не распродана и не растащена на запчасти.

Может быть, кто-то думает купить оборудование за границей? Однако станки для снарядного производства ни Америка, ни Европа нам не продадут. Посмотрите, какой станкостроительный завод построил немецкий концерн Gildemeister AG в Ульяновске. Станки ECOLINE для кого-то, может, и хороши, но корпуса снарядов на них не сделаешь. И судя по тому, что 1000 станков будут делать 200 рабочих, – это отверточная сборка.

Кстати, вот что говорит по этому поводу руководитель Ассоциации производителей станкоинструментальной продукции Г. Самодуров: «…есть полная статистика, показывающая, как нас ограничивают в поставке современного продукта, нам запрещают поставку современного оборудования в Россию для предприятий оборонно-промышленного комплекса, которые работают в сфере двойных технологий. Если и получают это оборудование, то разными окольными путями, через третьи-четвертые страны, но это все не то. И у нас есть масса примеров, когда идут и остановка, и отключение иностранного оборудования, особенно американского производства. Можно вспомнить конкретные факты, например и в 2010, и в 2011, и в 2012-м, когда на целом ряде предприятий отключалось оборудование при передвижении его на метр-два с места первоначальной установки» («Стареет парк станков», «ВПК», № 7, 2014).

Как донести до тех, от кого зависят обороноспособность и безопасность государства, что пока не поздно, надо восстанавливать ТНИТИ хотя бы в прежних советских размерах. Надо закупать для него оборудование, лелеять его. Другого пути, по моему глубокому убеждению, просто нет. Но сегодня ТНИТИ не может практически ничего из того, что делал прежде. Персонал – всего 300 человек, из коих едва ли сотня рабочих. Речь идет о стенах, заводских корпусах и традициях. Если государство хочет возродить в России снарядное производство, без технологического института с мощным станкостроительным производством не обойтись.

Почему возрождать отрасль нужно именно с ТНИТИ? Не на голом же месте начинать. Тула недаром была выбрана местоположением головного института боеприпасной отрасли. Никаких проблем со специалистами, потому как в наличии Политехнический институт, тесно связанный с «оборонкой». А до станкостроительных заводов, у которых заказывали оборудование для отрасли, размещавшейся в основном на Урале и в Сибири, рукой подать. Кроме снарядных станков требовалось много других – не из одних же корпусов состоят артиллерийские снаряды. Кстати, и не одними снарядами мы занимались, а и «ближним боем», и НУРСами, и авиабомбами, и минами, и много чем еще.

А пока мы не поставили свой завод, за снарядными станками ездили в Ленинград, а потом в Краснодар, где организовали производство разработанных нашими конструкторами станков КМ-816 и КМ-817. Заказывая оборудование для своих заводов, я изъездил всю европейскую часть Союза: Киев, Харьков, Мелитополь, Минск, Витебск, Краснодар, Ленинград, Рязань, Москва, Клин, Егорьевск, Саратов, Куйбышев, Пенза, Воронеж, Житомир. Вся география умершего станкостроения как на ладони – одних уж нет, а те далече.

Доктор наук и академик, всю жизнь проработавший в отрасли, А. Каллистов пишет: «Одной из важнейших составляющих боеприпасной отрасли промышленности в советское время являлось собственное станкостроение и проектирование на этой основе технологических цепочек заводов, выпускавших боеприпасы, которые удовлетворяли современным прогрессивным технологиям и с наименьшими трудозатратами позволяли выпускать необходимое количество боеприпасов… К сожалению, в настоящее время собственного станкостроения в боеприпасной отрасли промышленности у нас в стране не существует, а в силу практического отсутствия заказов на производство боеприпасов или их мизерного количества привлекаемых к их изготовлению кадров необходимой квалификации, как правило, нет».

А откуда они возьмутся, если только МГТУ им. Баумана имеет полноценную кафедру, обучающую боеприпасников? Поедут ли выпускники этой кафедры, к примеру, в Верхнюю Туру? А в Тулу, может быть, и поедут. Своих-то снарядников Тульский технический университет давно не готовит. Хотя и мог бы.

Специалисту нетрудно подсчитать, что сроки хранения советских снарядов на исходе. Казалось бы, пришел звездный час ТНИТИ – вновь государственный заказ, финансовые вливания, работа закипит. Если этого не сделать, боеприпасная отрасль так и останется у разбитого корыта. Артиллерийские снаряды придется покупать у Китая, Израиля, западных соседей из бывшего Варшавского договора, которым мы сами когда-то помогали ставить производство.

Всю Первую мировую войну, вплоть до 1916 года, до Брусиловского прорыва, Российская армия страдала от недостатка артиллерийских снарядов. В 1916-м «оборонка» произвела их 50 миллионов, ликвидировав дефицит. Но было уже поздно, измученная изматывающими сражениями, не ведущими к результату, армия не только не противилась, но и приняла самое активное участие в двух революциях.

В Великую Отечественную, несмотря на потерю в первые же месяцы главных боеприпасных заводов, решительными мерами удалось восстановить и превзойти довоенное снарядное производство. В одном 1942 году сделали 73,4 миллиона артиллерийских снарядов различных калибров.

Однако тогда превосходство было достигнуто самоотверженным трудом стариков, женщин, подростков на тыловых боеприпасных заводах и подвигом технологов, сумевших разделить изготовление тех же снарядов на элементарные операции с использованием универсальных станков. А сейчас и самоотверженностью ничего не решить, поскольку износ оборудования как в «оборонке», так и вообще в машиностроении далеко превысил разумные пределы. В случае большой войны просто не на чем будет делать снаряды, как ни мобилизуй трудовые ресурсы.