Кто создал тайный совет. Тайный совет
После его падения (1727) - князья Долгоруковы и Голицыны.
Однако после вступления на престол Петра II Алексеевича (май 1727 года) последовала опала А. Д. Меншикова и в Верховный тайный совет вошли А. Г. и В. Л. Долгоруковы , а в 1730 году, при воцарении Анны Иоанновны , - М. М. Голицын и В. В. Долгоруков .
«Затейка верховников» и «Кондиции »
Отвергнув замужнюю старшую дочь царя Иоанна Алексеевича , Екатерину , 8 членов Совета выбрали на царство к 8 часам утра 19 () января его младшую дочь Анну Иоанновну, которая уже 19 лет жила в Курляндии и не имела в России фаворитов и партий, а значит, устроила всех. Анна казалась вельможам послушной и управляемой, не склонной к деспотизму.
Пользуясь ситуацией, верховники решили ограничить самодержавную власть, потребовав от Анны подписания определённых условий, так называемых «Кондиций ». Согласно «Кондициям » реальная власть в России переходила к Верховному Тайному Совету, а роль монарха впервые сводилась к представительским функциям.
28 января (8 февраля) 1730 года Анна подписала «Кондиции », согласно которым без Верховного тайного совета она не могла объявлять войну или заключать мир, вводить новые подати и налоги, расходовать казну по своему усмотрению, производить в чины выше полковника, жаловать вотчины, без суда лишать дворянина жизни и имущества, вступать в брак, назначать наследника престола.
Опираясь на поддержку гвардии, а также среднего и мелкого дворянства, Анна публично разорвала «Кондиции » и своё письмо об их принятии.
1 () марта 1730 года народ вторично принёс присягу императрице Анне Иоанновне на условиях полного самодержавия.
Манифестом от 4 (15) марта Верховный Тайный Совет был упразднён.
Судьбы членов Верховного Тайного Совета сложились по-разному: Михаил Голицын был отправлен в отставку и почти сразу же умер, его брат и трое из четверых Долгоруковых были казнены в годы правления Анны Иоанновны. Репрессии пережил лишь Василий Владимирович Долгоруков , при Елизавете Петровне возвращённый из ссылки и назначенный главой военной коллегии. Головкин и Остерман в годы царствования Анны Иоанновны занимали важнейшие государственные посты. Остерман в 1740-1741 ненадолго стал фактическим правителем страны, однако после очередного дворцового переворота был сослан в Берёзов , где и умер.
Ссылки
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Основным государственным институтом, центром исполнительной власти, был Тайный Совет, именно в него входили главные сановники королевства, определяющие политику страны. В Совете были высшие должностные лица государства: лорд-секретарь, канцлер, казначей, хранитель печати, лорд-адмирал. Тайный Совет занимался практически всеми сферами управления страной: там определялась и претворялась в жизнь внешнеполитическая линия, вершились внутриполитические дела, распределялись финансы, находившиеся в распоряжении короны, и, при необходимости, военные дела. Елизавета поступила осторожно - при восшествии на престол не стала вводить сразу резких перестановок в Совете. После коронации, ощутив себя увереннее, она удалила из Совета большинство католически настроенных советников, служивших Марии Тюдор - но сделала это максимально тактично, позволив тем сохранить авторитет и не спровоцировать недовольства. Всю жизнь она старалась сократить количество людей в Совете, оставив там только тех, на кого могла полностью положиться: в начале ее царствования Совет состоял из 28 человек, а в конце - только из 13 .
Наиболее известным политическим деятелем этого царствования является Уильям Сесил, лорд Берли. Он начал свою политическую деятельность еще при Эдуарде VI, в годы правления Марии оказался не у дел, поскольку был убежденным протестантом, однако уже тогда зарекомендовал себя как мудрый советчик в глазах принцессы Елизаветы. Взойдя на трон, она сделала его канцлером, фактически - первым министром, именно он ведал всеми внешне и внутриполитическими делами. Сесил был человеком потрясающей работоспособности, в частности, он был автором большей части речей королевы перед парламентом. Однако не всегда Елизавета и Берли соглашались. Так, в 1573 году он составил для королевы примечательный документ "О некоторых делах, в которых задержки и медлительность Ее Величества привели не только к неудобствам и увеличению расходов, но также к опасностям". Елизавета ознакомилась с докладом Сесила; однако и после этого в ее поведении совершенно ничего не изменилось .
Другим значимым в политических делах человеком был сэр Фрэнсис Уолсингем. Ярый протестант, он создал первое в Англии ведомство разведки и контрразведки. Практически при всех европейских дворах находились люди, которые за деньги снабжали Уолсингема информацией, внутри страны у него была сеть шпионов и осведомителей. Именно благодаря ему был раскрыт ряд заговоров против Елизаветы .
Таким образом, при дворе существовала целая группировка королевских советников, министров, во главе с Сесилом, и, с другой стороны, группировка аристократов-военных, возглавляемых в разные годы тем или иным фаворитом Елизаветы - Лестером, Рэли, Эссексом. Королева же прислушивалась к доводам тех и других по спорным вопросам, и таким образом, пыталась найти объективное решение вопроса .
В общем и целом королева с успехом усмиряла парламент, организовала двор, согласно своим пожеланиям - но ей было мало этого. Она хотела быть признанной и любимой своей страной. Отсюда - открытый образ жизни монархини, ее стремление как можно часто показывать себя подданным и общаться с ними. Для этого служили и ежегодные летние поездки королевы и двора по стране, и пышно отмечаемый праздник 17 ноября - дня Королевы Елизавета с охотой исполняла традиционные, сохранившиеся со времен Столетней войны, ритуалы исцеления золотушных и ежегодного омовения ног нищим женщинам в пасхальную неделю. Также с ведома и одобрения королевы велась ее пропаганда, в том числе визуальная: появлялась масса портретов, гравюр с изображением Елизаветы, причем она лично отбирала те, которые впоследствии разрешалось тиражировать .
«Затейка верховников» и «Кондиции »
Портрет Анны Иоанновны на шёлке. 1732 г.
Отвергнув замужнюю старшую дочь царя Иоанна Алексеевича , Екатерину , 8 членов Совета выбрали на царство к 8 часам утра 19 () января его младшую дочь Анну Иоанновну, которая уже 19 лет жила в Курляндии и не имела в России фаворитов и партий, а значит, устроила всех. Анна казалась вельможам послушной и управляемой, не склонной к деспотизму.
Пользуясь ситуацией, верховники решили ограничить самодержавную власть, потребовав от Анны подписания определённых условий, так называемых «Кондиций ». Согласно «Кондициям » реальная власть в России переходила к Верховному Тайному Совету, а роль монарха впервые сводилась к представительским функциям.
Кондиции
Опираясь на поддержку гвардии, а также среднего и мелкого дворянства, Анна публично разорвала «Кондиции » и своё письмо об их принятии.
Wikimedia Foundation . 2010 .
- Шаляпин, Фёдор Иванович
- История Франции
Верховный Тайный Совет
Верховный Тайный совет - высшее совещательное государственное учреждение России в 1726 30 (7 8 человек). Создан Екатериной I как совещательный орган, фактически решал важнейшие государственные вопросы. Вступление на престол Екатерины I по смерти Петра I вызвало… … Википедия
ВЕРХОВНЫЙ ТАЙНЫЙ СОВЕТ - высшее гос. учреждение России в 1726 1730 гг. (7 8 чел.). Создан Екатериной I как совещательный орган; фактически решал важнейшие государственные вопросы. Пытался ограничить самодержавие в свою пользу, но был распущен императрицей Анной… … Юридический словарь
ВЕРХОВНЫЙ ТАЙНЫЙ СОВЕТ - ВЕРХОВНЫЙ ТАЙНЫЙ СОВЕТ, высшее совещательное государственное учреждение России в 1726 30 (7 8 человек, А.Д. Меншиков, Ф.М. Апраксин, П.А. Толстой и др.). Создан Екатериной I. Фактически решал важнейшие государственные вопросы. Пытался ограничить… … Современная энциклопедия
ВЕРХОВНЫЙ ТАЙНЫЙ СОВЕТ - высшее совещательное государственное учреждение России в 1726 30 (7 8 человек). Создан Екатериной I как совещательный орган, фактически решал важнейшие государственные вопросы. Пытался ограничить самодержавие в свою пользу, но был распущен… … Большой Энциклопедический словарь
ВЕРХОВНЫЙ ТАЙНЫЙ СОВЕТ - ВЕРХОВНЫЙ ТАЙНЫЙ СОВЕТ, высшее государственное учреждение России в 1726 30 (7 8 членов). Создан указом императрицы Екатерины I от 8.2.1726. Формально был совещательным органом, фактически решал важнейшие государственные вопросы. Пытался… … Русская история
Верховный тайный совет - высшее совещательное государственное учреждение России в 1726-1730 (7-8 человек). Создан Екатериной I как совещательный орган, фактически решал важнейшие государственные вопросы.
Вступление на престол Екатерины I после смерти Петра I вызвало необходимость такого учреждения, которое могло бы разъяснять положение дел императрице и руководить направлением деятельности правительства, к чему Екатерина не чувствовала себя способной. Таким учреждением стал Верховный Тайный Совет.
Указ об учреждении Совета издан в феврале 1726. Членами его были назначены генерал-фельдмаршал светлейший князь Меншиков, генерал-адмирал граф Апраксин, государственный канцлер граф Головкин, граф Толстой, князь Димитрий Голицын и барон Остерман. Через месяц в число членов Верховного Тайного Совета был включен зять императрицы, герцог Голштинский, на радение которого, как официально было заявлено императрицей, «мы вполне положиться можем». Таким образом, Верховный Тайный Совет первоначально был составлен почти исключительно из птенцов гнезда Петрова; но уже при Екатерине I один из них, граф Толстой, был вытеснен Меншиковым; при Петре II сам Меншиков очутился в ссылке; граф Апраксин умер; герцог Голштинский давно перестал бывать в совете; из первоначальных членов Совета остались трое - Голицын, Головкин и Остерман.
Под влиянием Долгоруких состав Совета изменился: преобладание в нём перешло в руки княжеских фамилий Долгоруких и Голицыных.
Совету подчинили Сенат и коллегии. Сенат, который стал именоваться «Высоким» (а не «Правительствующим») сначала был принижен до такой степени, что решено было посылать ему указы не только из Совета, но даже из прежде равного ему Святейшего Синода. У Сената отняли титул правительствующего, а потом думали отнять этот титул и у Синода. Сначала Сенат титуловали «высокоповеренный», а потом просто «высокий».
При Меншикове Совет старался упрочить за собой правительственную власть; министры, как называли членов Совета, и сенаторы присягали императрице или регламентам Верховного Тайного Совета. Воспрещалось исполнять указы, не подписанные императрицей и Советом.
По завещанию Екатерины I, Совету на время малолетства Петра II предоставлялась власть, равная власти государя; только в вопросе о порядке престолонаследия Совет не мог делать перемен. Но последний пункт завещания Екатерины I оставлен был без внимания верховниками при избрании на престол Анны Иоанновны.
В 1730 году, по смерти Петра II, из 8-и членов Совета половину составляли Долгорукие (князья Василий Лукич, Иван Алексеевич, Василий Владимирович и Алексей Григорьевич), которых поддерживали братья Голицыны (Дмитрий и Михаил Михайловичи). Дмитрием Голицыным был составлен проект конституции.
Против планов Долгоруких, однако, выступила большая часть российского дворянства, а также члены Верховного Тайного Совета Остерман и Головкин. По приезде в Москву 15 (26) февраля 1730 Анна Иоанновна получила от дворянства во главе с князем Черкасским, в которой они просили её «принять самодержавство таково, каково Ваши достохвальные предки имели». Опираясь на поддержку гвардии, а также среднего и мелкого дворянства, Анна публично разорвала текст кондиций и отказалась их выполнять; Манифестом от 4 (15) марта 1730 Верховный Тайный Совет был упразднён.
Судьбы его членов сложились по-разному: Михаил Голицын был отправлен в отставку и почти сразу же умер, его брат и трое из четверых Долгоруких были казнены в годы правления Анны Иоанновны. Репрессии пережил лишь Василий Владимирович Долгорукий, при Елизавете Петровне возвращенный из ссылки и назначенный главой военной коллегии. Головкин и Остерман в годы царствования Анны Иоанновны занимали важнейшие государственные посты. Остерман в 1740-1741 ненадолго стал фактическим правителем страны, однако после очередного дворцового переворота был сослан в Берёзов, где и умер.
Чтобы сориентироваться в государственных делах, выбирать правильное направление в руководстве страной, получать толковые разъяснения создавшегося положения дел, императрица высочайшим указом, решила учредить такой государственный орган, в котором бы состояли опытные в политических делах мужи, сведущие люди, верные престолу и России. Сей Указ был подписан в феврале 1726-го года. Таким образом, Верховный Тайный Совет и был создан.
Он состоял сначала всего из шести человек, а спустя месяц их состав пополнился зятем Екатерины - герцогом Голштинским. Все эти люди были приближенными , и за годы службы зарекомендовали себя верноподданными Его Императорского Величества. Но с течением времени люди в Совете менялись: графа Толстого вытеснил Меншиков еще при Екатерине, сам Меншиков при Петре Втором попал в немилость и был сослан, потом почил в бозе граф Апраксин, а герцог Голштинский просто перестал появляться на заседания. В результате из первых советников остались только трое. Постепенно состав Совета кардинально изменялся: там стали преобладать княжеские фамилии Голицыных и Долгоруких.
Деятельность
Правительство находилось в прямом подчинении Совету. Сменилось и название. Если раньше Сенат именовался «Правительствующим», то сейчас его нельзя было называть иначе, как «Высоким». Сенат понизили до того, что указы ему посылались не только Советом, но даже равным ему прежде Святейшим Синодом. Так Сенат из «Правительствующего» превратился в «Высокоповеренный», а потом и просто в «Высокий». При Александре Меншикове, который лидировал в первоначальном Совете, этот орган стремился как можно прочнее закрепить свою власть: отныне все министры и сенаторы давали присягу или непосредственно императрице, или Верховному Тайному Совету - наравне.
Постановления любого уровня, если подними не стояла подпись императрицы или Тайного Совета, не считались законными, и их исполнение преследовалось по закону. Таким образом, при Екатерине Первой истинная власть в стране принадлежала Тайному Совету, а если быть более точным, то - Меншикову. Екатерина оставила «духовную», и, согласно этой последней воле, Совету предоставлялись власть и полномочия, равные государевым. Эти права давались Совету только до совершеннолетия Петра Второго. Пункт в завещании о престолонаследии изменять было нельзя. Но как раз этот пункт советники проигнорировали и назначили на престол сразу после смерти Петра Второго в 1730 г.
К тому времени в Совете половину его восьми членов составляли князья Долгорукие. Двое братьев Голицыных были их единомышленниками. Таким образом в Тайном Совете была прочная коалиция. Дмитрий Голицын стал автором «Кондиций». В этом документе были прописаны условия восшествия на престол Анны Иоанновны, сильно ограничена монархия и усилена в правах аристократическая олигархия. Планам Долгоруких и Голицыных воспротивились российское дворянство и двое членов Тайного Совета - Головкин и Остерман. Анна Иоанновна получила обращение дворянства, возглавляемого князем Черкасским.
В обращении содержалась просьба о принятии самодержавства таким, каким оно было у ее предков. Поддерживаемая гвардией, а также средним и мелким дворянством, Анна Иоанновна решила продемонстрировать свою беспрекословную власть: она публично разорвала документ («Кондиции»), отказавшись выполнять обозначенные в нем правила. А потом выпустила специальный Манифест (4.03.1730), упраздняющий орган Верховного Тайного Совета. Таким образом, власть в России снова вернулась в императорские руки.
Итоги
После роспуска Тайного Совета судьбы бывших верховников складывались по-разному. Члена Совета Михаила Голицына отправили в отставку, после чего он вскоре умер. Его брат Дмитрий, автор «Кондиций» и трое князей Долгоруких по велению императрицы Анны были казнены. Василий Владимирович Долгорукий был арестован, а потом пребывал в заточении . Новая императрица - Елизавета Петровна - возвратила его из ссылки и даже назначила президентом Военной коллегии. Зато на верхушке власти при Анне Иоанновне остались Головкин с Остерманом, занимавшие важнейшие государственные должности. Остерман даже некоторое время (1840 - 41) фактически управлял страной. Но и он не избежал репрессий: императрица Елизавета в 1941 году отправила его в г. Берёзов (Тюменская обл.), где он и умер через шесть лет.