В интервью BBC принцы Уильям и Гарри заявили, что придерживаются одной из основных версий трагедии, согласно которой именно журналисты спровоцировали роковую аварию в Париже, и каждый из них должен нести коллективную ответственность за гибель матери.

Принц Уильям : «Как свора собак, они преследовали ее повсюду. Выслеживали ее, плевались в нее, кричали, пытались спровоцировать ее на ответную злобу, эмоцию, которая хорошо бы смотрелась в кадре».

Принц Гарри : «Одно из самых ужасных : мы с мамой ехали в теннисный клуб, и маму так замучили парни на мотоцикле, что она припарковала машину и погналась за ними. Потом вернулась к нам и рыдала, не могла остановиться. Это было ужасно видеть маму такой несчастной».

Машина с пьяным водителем за рулем, охранником из отеля Ritz, самой Дианой, которая всегда, кроме этого единственного раза, пристегивалась ремнями безопасности, и ее бойфрендом Доди аль-Файедом уходила от папарацци на скорости 195 километров в час по парижскому тоннелю. Водитель потерял контроль, и их Mercedes врезался в отбойник. Доди и водитель погибли на месте, охранник выжил, Диана умерла в больнице на операционном столе той же ночью.

Принц Гарри : «Те люди, которые спровоцировали автокатастрофу, папарацци, фотографировали ее, когда она сидела на заднем сиденье разбитой машины. У нее были ужасные травмы головы, но она еще была жива, еще дышала и могла видеть те же лица ее мучителей-фотографов, которые загнали ее до смерти. И теперь они делали ее последние снимки. А потом продали их за большие деньги агентствам».

Пресса попыталась переложить ответственность за гибель Дианы на Елизавету II и принца Чарльза. обвиняли саму королеву в организации автокатастрофы. Более солидные издания ругали ее за то, что она недостаточно публично посыпала голову пеплом.

Подданные упрекали королеву, что она осталась в тихой Шотландии, когда Лондон бился и задыхался в истерике. Люди хотели видеть у Букингемского дворца скорбящего монарха в трауре, но ее там не было. Она была в Шотландии, в семи сотнях километров от Лондона. В эти дни Елизавета решила быть бабушкой, а не королевой: она считала, что важнее быть с маленькими принцами, чем со своей нацией, а везти их в Лондон до похорон она не хотела и оставила их скорбеть в тишине и покое.

Диана погибла в ночь на 31 августа. Чарльз, который был с детьми в замке Балморал, хотел разбудить сыновей и тут же сообщить им новость. Но Елизавета II запретила тревожить последний счастливый сон их детства.

Принц Уильям : «Все газеты были удалены из нашего поля зрения, все телевизоры выключены. Мы не знали, что в мире такая огромная реакция на ее гибель».

Подробности — в сюжете корреспондента НТВ Лизы Герсон .

ВВС: Ваше Королевское Высочество, были ли Вы готовы к давле­нию, войдя в королевскую семью?

Диана: Когда тебе 19 лет, то всегда кажется, что ты готов ко всему и представляешь свое будущее. Поначалу я чувствовала себя не в своей тарелке, но всегда ощущала поддержку мужа.

ВВС: Чего Вы ожидали от семейной жизни?

Диана: Я считаю, что каждому в браке, особенно если у тебя разве­денные родители, хочется достичь успеха. И не подгонять под шаблон того, что ты видела в своей семье. Я отчаянно к этому стремилась, я отчаянно любила своего мужа и хотела, чтобы мы все разделили вместе, мне казалось, что мы были прекрасной командой.

ВВС: Как Вы ощущали все то, что с вами происходит? После того, как Вы стали принцессой с перспективой занять трон королевы.

Диана: Я не была этим обескуражена, меня никогда не отпугивали ответственность. Естественно, это было и остается сложной задачей занимать такой пост. Что касается стать королевой - для меня это не было самоцелью, когда я выходила замуж.

Самая неожиданная вещь, которая произошла со мной, - это внимание со стороны СМИ. Нас предупреждали, что помолвка вызовет ажиотаж у журналистов, которые могут подкрасться незаметно, и так случалось. Затем свое внимание они сфокусировали на мне, и я стала появляться в одиночестве на первых полосах газет ежедневно.

ВВС: Как Вы объясните, что леди Диана Спенсер превратилась в самую фотографируемую, самую обсуждаемую женщину в мире?

Диана: Мне пришлось долгое время отслеживать, чем вызван интерес людей к моей личности. Я допускала, что это могло быть вызвано тем, что мой муж проделал большую работу по подготовке к свадьбе и к отношениям. Но с течением времени ты понимаешь, что сама стано­вишься продуктом, и люди делают на тебе хорошие деньги.

ВВС: По словам прессы, Вам было очень тяжело справляться с Ва­шими обязанностями. Вы переживали?

Диана: Да, конечно. Затем была ситуация, которая не могла про­изойти раньше, такое чувство, что СМИ были везде. Это было что-то наподобие цирка, в котором хотел поучаствовать каждый. Это была си­туация, когда ты не можешь жалеть себя: ты либо тонешь, либо плы­вешь. Ты обучаешься этому очень быстро.

ВВС: И что сделали Вы?

Диана: Я поплыла. Мы поехали к источнику Алисы в Австралии. И когда приехали, пошли прогуляться, и я задала вопрос моему мужу: «Что я должна делать сейчас?» Он ответил: «Перейти на другую сторону и поговорить с ними». Я сказала: «Я не могу, я не могу». Он сказал: «Ты должна сделать это», - и ушел исполнять свой долг. Я пошла следом и тоже исполнила свой долг. Я все начала понимать. Мы пробыли в шес­тинедельном турне: четыре недели в Австралии и две в Новой Зелан­дии. В конце, когда мы возвращались, я стала совершенно другим чело-иеком. Я почувствовала чувство долга, интерес и поняла свою роль, ко­торую выполняю до сих пор.

ВВС: Были ли Вы подавляемы людьми в самом начале?

Диана: Да. Я была очень сильно запугана таким интересом, я была полной, круглолицей 20-21-летней девушкой, и я не могла понять, чем вызван такой интерес.

ВВС: Можете ли Вы сказать, что на начальных этапах Вы были сча­стливы замужем?

Диана: Очень счастлива. Но давление со стороны журналистов было феноменальным. Например, когда мы путешествовали по Австралии, нее могли слышать: ох, они не обходили ее стороной. Если бы вы были гордым мужчиной, как мой муж, что бы вы чувствовали, слыша это ежедневно на протяжении четырех недель? У вас бы появилось чувство подавленности вместо ощущения счастья.

ВВС: Когда Вы говорите «не обходили ее стороной», что Вы подразумеваете?

Диана: Они не давали мне пройти.

ВВС: То есть они отдавали предпочтение Вам, а не Вашему мужу?

Диана: Да. Я ощущала дискомфорт по этому поводу, мне это казалось нечестным, потому что я хотела все разделить поровну в нашей жизни.

ВВС: Разве Вам не льстило, что СМИ уделяют Вам повышенное внимание?

Диана: Повышенное внимание не льстило, поскольку вместе с этим вниманием приходила зависть и возникали различные сложные ситуации.

ВВС: В чем поначалу Вы видели роль принцессы Дианы? Имели ли Вы соображения по поводу того, что она должна делать?

Диана: Нет, я была очень смущена, появившись на этой сцене. Но со временем я стала все больше погружаться в проблемы людей, отвер­гнутых обществом, - наркоманов, алкоголиков, угнетенных. И в них я нашла что-то близкое себе. Меня поразила их искренность в процессе нашего общения. В хосписах, например, люди более открытые и рани­мые, они естественнее, чем другие. Я высоко оценила это.

ВВС: Дворец помог Вам понять, в чем заключается Ваша роль?

Диана: Нет. Никто не усаживал меня и не давал бумагу со словами: «Это то, чего ждут от Вас в будущем». Но я была счастлива, что мне удалось найти свое место, я ощущала это и любила быть вместе с людьми.

ВВС: Вы создали себе роль, которую хотели создать? Что же Вы делали для этого?

Диана: Я помню, как я сидела на больничных кроватях и держала руки людей. И люди пребывали в некотором шоке, потому что не видели этого раньше. Хотя для меня это была вполне нормальная вещь. Я мечтала, что в этих действиях люди находили утешение, и решила делать это.

ВВС: Вы забеременели через непродолжительное время после свадбы. Какова была Ваша реакция узнать, что вы ждете мальчика?

Диана: Громадное облегчение. Я чувствовала, что он будет трудиться со мной. Громадное облегчение. Когда я была беременна, сканер показал, что это будет мальчик.

ВВС: Вы всегда хотели иметь семью?

Диана: Я вышла из семьи, где нас было четверо. Мы были невероно счастливы. И сейчас Вильям и Гарри - это просто счастье для меня, хотя это тяжелее, чем иметь двух девочек, потому что необходим другой подход к их воспитанию. Но я решила: пусть их будущее будет таким, каким оно будет.

ВВС: Как члены королевской семьи отреагировали, когда узнали, что будет мальчик?

Диана: Каждый испытывал трепет в какой-то мере. Для меня беременность была достаточно тяжелой, но когда Вильям появился на свет, это было громадное облегчение, воцарился мир. Я была здорова и счастлива. Но затем наступила послеродовая депрессия, которая неоднократно обсуждалась. Это было тяжелое время. Ты просыпаешься утром и понимаешь, что тебе не хочется вставать, ты не чувствуешь понимания, ты плачешь про себя.

ВВС: Это не было свойственно Вашему характеру?

Диана: Да, конечно. Я никогда в жизни не впадала в депрессии. Когда затем я анализировала, какие изменения происходили в последний год, эта картинка стояла перед моими глазами, и мое тело говорило: «Мы хотим отдыха».

ВВС: Чего Вы желали?

Диана: Я желала многого, понимала, что мне нужно пространство и время для адаптации к новым условиям, возникшим на моем пути. Я зна­ла, что могу справиться, лишь бы люди были более терпимыми ко мне и дали время.

ВВС: Когда Вы говорите о новых условиях, которые появлялись на Вашем пути, что Вы имеете в виду?

Диана: Это был короткий промежуток времени. Время, в которое полностью изменилась моя жизнь, когда все перевернулось вверх дном, >то прекрасный момент, но и момент перемен. И я видела, где имеются шероховатости и как нужно их разгладить.

ВВС: Как прореагировала семья на Вашу послеродовую депрессию?

Диана: Возможно, я была первым членом этой семьи, кто имел деп­рессию и плакал в открытую. И это явно обескураживало, потому что если ты не видел этого раньше, как ты можешь на это отреагировать?

ВВС: Как депрессия повлияла на Вашу совместную жизнь?

Диана: Это позволило всем говорить обо мне как о нестабильном и неуравновешенном человеке. К несчастью, это обсуждалось время от времени в течение нескольких лет.

ВВС: Согласно репортерским заявлениям, предположительно, что жизнь становилась настолько трудной, что Вы ранили себя?

Диана: Когда никто не слушает тебя или тебе кажется, что никто не слушает тебя, может произойти все что угодно. Ты ранишь себя снаружи, потому что хочешь помощи, но понимаешь, что ты получаешь не то, в чем нуждаешься. Люди все это с жадностью пожирают и считают, но если ты мелькаешь в прессе, значит, тебе хватает внимания. Но я не взывала о помощи, потому что хотела быть лучше, двигаться вперед, выполнять мои обязанности как жены, матери и принцессы Великоб­ритании. Таким образом, я наносила удар сама себе. Я не любила себя, я была пристыжена, потому что не могла справиться с давлением.

ВВС: Что Вы обычно делали?

Диана: Я ранила свои руки и ноги. Сейчас я работаю в таком окружении, где вижу женщин с похожими проблемами и понимаю, из-за чего они.

ВВС: Какова была реакция мужа на Ваши действия?

Диана: Я никогда не делала этого перед ним. Но очевидно, что тот, кто любит, хочет заботиться.

ВВС: Как Вы считаете, понимал ли он, что за этим стоит?

Диана: Нет. Не у всех людей было время увидеть это.

ВВС: Можете ли Вы сказать, что были нездоровы, или это естественно для принцессы?

Диана: Я была в своей роли. Я была обязана выходить из этого coстояния и выполнять свои обязательства - не покидать людей в беде поддерживать и любить их. И люди в ответ поддерживали меня, хс они не осознавали, насколько мне помогают.

ВВС: Ощущали ли Вы, что поддерживаете имидж успешной принцессы Уэльской?

Диана: Да, конечно.

ВВС: Депрессия была сильной, судя по Вашим словам. Позже стало известно о Вашей болезни - нервной булимии. Это правда?

Диана: Да, я болела булимией в течение нескольких лет. Это была скрытая болезнь. Ты наносишь удар по себе, потому что твое самоува­жение падает, и ты не ощущаешь себя дорогой и любимой. У тебя про­исходит расстройство желудка по четыре или пять раз в день, иногда больше, и это дает тебе ощущение дискомфорта. Потом тебя раздража­ет твой раздутый живот, и все по замкнутому кругу. Это все очень разру­шает тебя.

ВВС: Как часто это было?

Диана: Зависело от давления. Приходя домой, чувствуешь пустоту, потому что в это время была обязана быть с умирающими, больными, испытывающими семейные неурядицы. И ты понимаешь, что можешь почувствовать комфорт, когда его чувствуют другие люди. Ты приходишь домой и по привычке прыгаешь в холодильник. Это симптом, который сопровождал меня во время брака. Я просила о помощи, но давала не­правильные сигналы. Люди думали, что булимия - это просто прикрытие. Они сделали вывод: Диана неуравновешенна.

ВВС: Вместо того чтобы докопаться до причины.

Диана: Ну да.

ВВС: А какова была причина?

Диана: Причиной была ситуация, что мой муж и я все делали вместе, мы не хотели разочаровывать общественность, множество тревог оставалось внутри нашего дома.

ВВС: Искали ли Вы поддержки у королевской семьи?

Диана: Нет. Знаете, когда ты болеешь булимией, ты очень пристыжена и ненавидишь себя. Люди думают, что ты - отбросы. Поэтому ты не можешь обсуждать это с людьми.

При булимии твой вес остается стабильным, в то время как при анорексии человек очень худеет, поэтому доказательств не было.

ВВС: Когда люди предполагали, что Вы - отходы, кто-нибудь Вас поддерживал?

Диана: Да, народ. Много раз.

ВВС: Что же он говорил?

Диана: Что-то типа: «Я надеюсь, что Вы станете отбросами позже». Это тоже было по-своему давление. Я, конечно, хотела бы продержаться.

ВВС: Как долго Вы болели?

Диана: Долго. Сейчас я от этого свободна.

ВВС: Два или три года?

Диана: М-м-м. Думаю, чуточку больше.

ВВС: По сообщениям газет, в этот период Вы испытывали сложнос­ти в личной жизни?

Диана: Мы были новобрачной парой, на нас давили СМИ, которые были очарованы всем, что мы делали. Какая бы одежда ни была, что бы я ми говорила, как мои волосы бы ни лежали, то, как мы себя вели, стано­вилось нашей работой - все эти мелочи утомили нас через несколько лет.

ВВС: Как общественный интерес повлиял на Baш брак?

Диана: Это было сложно, особенно для пары, которая занимается одной работой: мы ездим на одной машине, обмениваемся рукопожа­тиями. Для пары это тяжело, особенно если все внимание сосредоточе­но на тебе. Мы пытались бороться с этим, но это было невыносимо. Мой муж решил, что нам необходимо разделить наши обязанности. Было очень грустно, потому что я достаточно любила компанию.

ВВС: То есть это была не Ваша просьба делать все самостоятельно?

Диана: Совсем нет.

ВВС: В биографии принца Уэльского, написанной Джонатаном Димблеби, которая, как Вы знаете, была опубликована в прошлом году, была выеказана мысль, что Вы и Ваш муж имели очень разное мировоззре­ние, разные интересы. Согласны ли Вы с этим?

Диана: Нет. Я считаю, что мы имели много общего: мы оба любили людей, свою страну, детей, работали в раковом диспансере, в хосписах. Но я изображалась СМИ, если я правильно помню, как глупая. Однаж­ды я совершила ошибку, сказав ребенку, что я тупая как бревно. И все заголовки газет земного шара пестрели этой фразой. Я раскаиваюсь, что так сказала.

ВВС: Принц описывается в биографии как великий мыслитель, Человек с разнообразными интересами. Что он думает о Ваших инте­ресах?

Диана: Я не думаю, что мне было позволительно иметь их. Я всегда было 18-летней девочкой, с которой он обручился, я не имела толчков для роста. Но, к счастью, я росла.

ВВС: Поясните, что Вы имеете в виду, когда так говорите.

Диана: Ну... "

ВВС: Когда Вы говорите, что никогда не имели толчков?

Диана: Когда у меня что-нибудь получалось, никто не говорил: «хо­рошо сделано» или «все хорошо?». Но когда возникали запинки, а это случалось, потому что для меня были непривычными эти условия, тон­на кирпичей опускалась на меня.

ВВС: Как же Вы справлялись с этим?

Диана: Понятно, что было много слез, погружение в булимию, бегство.

ВВС: Некоторые люди находят, что Вы были настолько одиноки, что не могли справляться с Вашими обязанностями, а описания наво­дят на мысль, что Ваши отношения с мужем изначально были не очень хорошими?

Диана: Мы испытывали особое давление, мы пытались укрыться, но у нас ничего не вышло.

ВВС: Около 1986 года, снова вернемся к биографии Вашего мужа, написанной Джонатаном Димблеби, он говорит, что Ваш муж возобно­вил отношения с Камиллой Паркер. Вы знали об этом?

Диана: Да, я знала, но ничего не могла с этим поделать.

ВВС: Какие доказательства у Вас были насчет того, что его отноше­ния с Камиллой продолжались даже после Вашего брака?

Диана: Женский инстинкт - хорошая штука.

ВВС: И все?

Диана: Я просто знала.

ВВС: От служебного персонала?

Диана: От людей, кто заботился о нашем браке.

ВВС: Какое впечатление это произвело на Вас?

Диана: Опустошение. Неистовая булимия, которую только можно представить, чувство, что все безнадежно, бесполезно и неудачно.

ВВС: И с мужем, который имел отношения с кем-то еще?

Диана: Да, и с мужем, который любил еще одну женщину.

ВВС: Вы действительно так думали?

Диана: Я не думала так, я знала это.

ВВС: Как Вы могли знать?

Диана: Изменилась манера поведения мужа. Больше полагалась на инстинкт. Это было ужасно и становилось все более ужасным.

ВВС: А как это отражалось на практике?

Диана: Люди, я имею в виду друзей мужа, представляли меня, как нестабильную, тоскующую и хотели поместить меня в психушку, чтобы я чувствовала себя лучше. Я была в полном замешательстве.

ВВС: Вы считаете, что он реально так думал?

Диана: Нет лучшего пути для лишения личности, чем изолировать ее.

ВВС: Вы были изолированы?

Диана: Да. Очень сильно.

ВВС: Считаете ли Вы, что мисс Паркер была причиной распада Ва­шего брака?

Диана: В нашем браке нас было трое, а это уже слишком много.

ВВС: Вы фактически жили отдельно, хотя в прессе все еще появля­лись материалы о счастье королевской пары. Каковы были отношения в королевской семье?

Диана: Я думаю, каждый был озабочен происходящим, потому что мог видеть все сложности, но никто не хотел вмешиваться.

ВВС: Допускаете ли Вы возможное сосуществование двух жизней - общественной и личной?

Диана: Нет, потому что СМИ были очень заинтересованы нашей па­рой. Когда мы ездили за границу, мы брали раздельные комнаты, хотя на одном этаже. Но произошла утечка, и это вызвало разные осложнения. Мы с Чарльзом имели обязанности, это было для нас первостепенно.

ВВС: Но, по ощущениям, Вы справились с этими двумя жизнями?

Диана: Мы были хорошей командой для общественности. Несмот­ря на то, что это все отражалось на нашей личной жизни, мы были хоро­шей командой.

ВВС: Некоторые люди считают, что помириться было бы достаточ­но трудно?

Диана: Это их проблемы. Я знаю, что это возможно.

ВВС: Королева описывала 1992 год как «черную полосу» своей жиз­ни, и в том же годубыла опубликована книга Эндрю Мортонао о Вас. Встречались ли Вы с автором или лично помогали ему в написании книги?

Диана: Я никогда с ним не встречалась.

ВВС: Вы как-то содействовали в написании книги?

Диана: Многие люди видели, насколько я была разбита в тот момент. И они понимали, что это как-то поможет им достичь того, к чему они стремились.

ВВС: Позволяли ли Вы друзьям, своим близким друзьям общаться с Эндрю Мортоном?

Диана: Да, конечно. Да.

ВВС: Почему?

Диана: Я была на пределе. Я была в отчаянье. Я сильная личность и знаю, что причины трудностей заключены в мире, где я живу.

ВВС: Эта книга могла что-то изменить?

Диана: Я не знаю. Возможно, люди стали бы лучше понимать, воз­можно, она помогла бы женщинам, страдающим в похожей ситуации, кто не способен подняться, потому что их самоуважение разбито над­вое. Я не знаю.

ВВС. Какой эффект эта книга произвела на Вашего мужа и королев­скую семью?

Диана: Я думаю, они были шокированы и очень разочарованы.

ВВС: Вы понимаете, почему?

Диана: Я думаю, эта книга была шоком для многих людей и разоча­ровала их.

ВВС: Какое влияние книга произвела на Ваши отношения с прин­цем Уэльским?

Диана: Это было скрыто или, как мы считали, скрыто. Затем это вырвалось наружу, начались обсуждения, давление. Вы остаетесь вмес­те или собираетесь расстаться? И такие слова, как расставание и развод, поднимались в СМИ ежедневно.

Диана: Мы боролись вместе. Мы выполняли наши обязательства со­вместно. И в нашей личной жизни это вызывало явные беспокойства.

ВВС: Разные мысли лезли в голову?

Диана: Да, медленно. Мой муж и я обсуждали это очень спокойно. Мы понимали, что общество нуждается в прояснении ситуации, стано­вящейся невыносимой.

ВВС: Так что же случилось?

Диана: Мы пошли к адвокатам вместе. Мы обсуждали расставание. Очевидно, что много людей обсуждало это с нами: премьер-минист, Ее Величество. И затем это пошло само собой, так об этом заговорили.

ВВС: В декабре того года, как Вы сказали, Вы были готовы к законному разводу. Каковы были Ваши ощущения?

Диана: Глубокая-глубокая грусть. Потому что мы боролись, но оба иссякли. Я полагаю, что утешением было то, что в итоге мы оба примирились с этой мыслью. Мой муж заговорил о расставании, и я поддержала его.

ВВС: Это была не Ваша идея?

Диана: Нет, ничуть. Я выросла в разведенной семье, и я не хотела бы попасть в такую ситуацию снова.

ВВС: Что случилось потом?

Диана: Я попросила мужа, чтобы мы сообщили об этом детям, пока они еще не вернулись с рождественских каникул. Будучи в школе, они защищены от преследования прессы.

ВВС: Вы рассказали детям, что собираетесь расстаться?

Диана: Да, я объяснила им, что происходит. Они, как и все дети, на­чали задавать много вопросов. Я надеялась, что смогу их успокоить. Но кто же мог знать об этом?

ВВС: Как повлияло это сообщение на них?

Диана: На нас с принцем это оказало огромное воздействие, но на детей оно было еще больше.

ВВС: Размолвка случилась в 1993 году. Что случилось за этот пе­риод?

Диана: Тема обсуждения неожиданно изменилась. Я была тогда от­делившаяся жена принца. Я была проблемой, обузой. Все задавались вопросом: «Что делать с ней?» Этого не происходило раньше.

ВВС: Кто задавал эти вопросы?

Диана: Людивокруг меня, мое окружение и...

ВВС: Королевская семья?

Диана: Да. Люди из моего окружения.

ВВС: И Вы начали ощущать, что Вы - проблема?

Диана: Да, причем очень сильно.

ВВС: Как это выражалось?

Диана: Мои поездки за границу были приостановлены, многие вещи запрещены, пропадали письма и тому подобное.

ВВС: Несмотря на то, что Вы интересовались делами, Вас от много­го отстранили?

Диана: Да. Многое изменилось, когда я стала отделившейся женой, и жизнь становилась сложной для меня.

ВВС: Кто же скрывался за этими переменами?

Диана: Сторона моего мужа.

ВВС: Какова была Ваша реакция на то, что имелась запись телефон­ных разговоров между Вами и мистером Джеймсом Гилбеем?

Диана: Я чувствовала защиту со стороны Джеймса, потому что он был моим хорошим другом. Я не могла вынести, когда его жизнь шла наперекосяк, потому что между нами существовала связь. Это беспоко­ило меня. Я привыкла защищать своих друзей.

ВВС: Вы ссылались на телефонные разговоры?

Диана: Да, конечно.

ВВС: Судя по записи, мистер Гилбей выражает свою привязанность к вам. Как Вы можете это объяснить?

Диана: На мой взгляд, он очень нежный мужчина. Но неправильно бы было читать подтекст разговора как близкие отношения двух взрос­лых людей.

ВВС: Есть ли у Вас предположения, как разговор попал на страницы национальных газет?

Диана: Нет. Но это было сделано для того, чтобы навредить мне.

ВВС: Какова цель таких действий?

Диана: Чтобы общество изменило свое отношение ко мне. После расставания у моего мужа было на руках больше карт, чем у меня, - был большой покер или шахматы.

ВВС: Была также серия телефонных разговоров, сделанная Вами в отношении мистера Оливера Хоара. Могли бы Вы рассказать нюансы этих разговоров?

Диана: Я полагаю, что было сделано три сотни телефонных звон­ков, я помню свой стиль жизни: в то время я была очень занятой дамой. Так что не могу ответить, не могу. Это было мощное действие для того, чтобы опорочить меня в глазах общественности. Это им почти удалось. Я провела свое собственное расследование и установила, кто был тот молодой человек, который мне так много звонил. Это был мистер Хоар.

ВВС: Было несколько таких звонков?

Диана: Да.

ВВС: Единожды, дважды, трижды?

Диана: Яне знаю. За период от шести до девяти месяцев, но, конеч­но, это происходило в ненавязчивой манере.

ВВС: Неужели вы действительно верите, что кампания проводилась против Вас?

Диана: Да, я абсолютно в этом уверена.

ВВС: Почему?

Диана: Я не была женщиной принца, я была проблемой. Нужно было поставить точку на мне. Но как это сделать, если компромата на меня раньше не было?

ВВС: Не лучше ли им было тихо Вас выпроводить, а не создавапъ целую кампанию?

Диана: Я не могла уйти тихо, в этом и была проблема. Я знала, что, буду сражаться до конца, потому что верила, что сыграю свою роль и воспитаю двух детей.

ВВС: К концу 1993 года Вы страдали от упорных домогательств со стороны прессы - Ваши телефонные разговоры были опубликованы - и Вы решили отказаться от общественной жизни. Почему Вы решили так поступить?

Диана: Давление было невыносимым. Моя работа, вся моя деятель­ность были задеты. Я хотела на 100% отдаваться работе. Но могла толь­ко на 50%. Я была постоянно изнуренной и усталой, потому что было давление. Это было жестоко. Я приняла решение, что нужно выступить с речью и удалиться, пока я не начну во всем разочаровываться и не выполнять мою работу. Это было мое решение выступить с речью, по­тому что я должна была публично заявить, чтобы все знали: «Спасибо. Я исчезну на некоторое время, но я вернусь».

ВВС: Вскоре Вы вернулись.

Диана: Я не знаю. Я делала много работы в тени, без надзора со сто­роны СМИ, я никогда не останавливалась. И мое возвращение стало сюрпризом для тех, кто стал причиной моего горя. Они этого не ожида­ли. Я верю в то, что ты всегда можешь сбить с толку своих врагов.

ВВС: Кто эти враги?

Диана: Окружение моего мужа, потому что я была более знаменита, больше работы выполняла, была более обсуждаема, чем он. Из этого все и вытекает. Я делала хорошие вещи, я хотела творить добро. Я ни­когда никого не ненавидела, не позволяла упасть.

ВВС: Вы действительно считаете, что ревность подорвала Вас?

Диана: Скорее страх, когда сильная женщина делает свое дело, где закончится ее сила?

ВВС: Какова была Ваша реакция на откровение мужа Джонатану Димблебу, фактически об измене?

Диана: Я абсолютно не подозревала о содержании книги. Когда я узнала, то первой реакцией стало беспокойство за детей, потому что они были способны понимать, что происходит. И мне хотелось защитить их. Я была опустошена, но затем я восхитилась честностью, потому что она многое значит.

ВВС: В смысле?

Диана: Честность насчет отношений с кем-то еще.

ВВС: Как Вы урегулировали эту ситуацию с детьми?

Диана: Я поехала в школу за Вильямом. В тот момент я поняла, на­сколько важно, то, что если ты находишь того, кто любит тебя, ты дол­жен крепко за него держаться. Для счастья достаточно найти человека и затем защитить. Вильям начал задавать вопросы, которых я ожидала. Он спросил о причине нашего расставания. Я сказала, что в браке нас было трое, также давление со стороны прессы - другой фактор. Вместе они образовали мощную силу.

ВВС: Какой эффект произвело это сообщение на принца Вильяма?

Диана: Он ребенок, который глубоко мыслит, он переживал. Я по­пыталась отдать ему всю свою ласку без чувства обиды и гнева.

ВВС: Обернитесь назад. Берете ли Вы на себя всю ответственность за сложности Вашей семейной жизни?

Диана: М-м-м. Я не могу взять полную ответственность. Я беру толь­ко половину, несмотря на то, хотела бы больше или нет, потому что в семейной жизни все делают два человека.

ВВС: Но Вы несете на себе некоторую часть ответственности?

Диана: Конечно. Мы оба делали ошибки.

ВВС: Другая книга, недавно вышедшая, мистера Джеймса Хевитта в которой он заявил об очень близких с Вами отношениях, начиная с 1989 года. Какова природа этих отношений?

Диана: Мы были хорошими друзьями в тяжелые времена. Он всегд поддерживал меня. И я абсолютно опустошена после выхода этой кни­ги, потому что я верила ему и потому что я снова беспокоилась за реакцию моих детей. И большинство доказательств в этой книге пришли какого-то другого мира, этого не могло произойти в реальности.

ВВС: Что Вы имеете в виду?

Диана: Очень много фантазии, и это очень расстроило меня как eго друга; тот, кому я верила, сделал на мне деньги. И за десять дней до появления книг на прилавках он позвонил мне и сказал, что лжи там не будет. Я, глупая, верила ему. После выхода первым делом я стремилась поговорить с детьми. Вильям сказал мне: «Мама, я думаю, это тебя так задело. Но ты все равно улыбаешься». Так что...

ВВС: Ваши близкие отношения были свыше тесной дружбы?

Диана: Да. Конечно.

ВВС: Вы были преданной?

Диана: Да, я обожала его. Я любила его, но оказалась обманутой.

ВВС: Как бы Вы могли описать свою теперешнюю жизнь? Вы полагаетесь только на себя, не так ли?

Диана: Да, как это ни удивительно. Люди считают, что рядом с женщиной всегда должен находиться мужчина. На самом деле, выполнен­ная работа приносит мне больше удовольствия. (Смеется.)

ВВС: Что Вы имеете в виду?

Диана: Если бы у меня появился мужчина, мы были бы незамедлительно обсуждаемы прессой. И жизнь превратилась бы в ад.

ВВС: Чувствуете ли Вы, что для отдыха Вам нужно побыть наедине с собой?

Диана: Нет, не обязательно. У меня прекрасные друзья, мои мальчики, моя работа. В принципе, живя в Кенсингтонском дворце, ты уже немного изолирована.

ВВС: Что Вы можете сказать об отношении прессы к Вам сейчас?!

Диана: На сегодняшний день интерес прессы обескураживающий, феноменальный для меня, так как я не люблю быть в центре внимания. Когда я выезжаю на общественные работы, я понимаю, что, взяв маши­ну, я буду поймана фотографами. Но сейчас меня фотографируют, ког­да я просто выхожу из парадного входа. Я никогда не знаю, где могут оказаться объективы. Для меня уже норма, что за мной следует четверка машин, и когда я возвращаюсь в автомобиль, вокруг меня прыгают фо­тографы. Журналисты решили, что я продукт, я хорошо продаюсь. Они окликают меня: «О, Диана, посмотри вот сюда. Если ты позволишь сде­лать фотографию, я смогу отдать своих детей в хорошую школу». Вы, может, отшутитесь. Но когда это происходит все время, это достаточно трудно.

ВВС: Некоторые люди склонны считать, что поначалу Вам нравил­ся интерес со стороны прессы: Вы танцевали с такими людьми, как Уэйн Слип, Вы выглядели радостной и имели хорошие и теплые взаимоотно­шения. Считаете ли Вы, что чем-то обязаны прессе?

Диана: Я никогда не одобряла массмедиа. Это были отношения, ко­торые раньше работали, но сейчас я не могу себе этого позволить, пото­му что это становится жестоким и оскорбительным. Я не хотела бы вызывать жалость к себе. Я не такая. Я понимаю, это их работа. За все си­туации тебе все равно придется расплачиваться, потому что будешь раскритикована. Я свободная личность, к сожалению, для многих.

ВВС: А. здесь, в Кенсингтонском дворце, Вы изолированы?

Диана: Вообще я нахожусь в среде согласно своему положению. И я ни о чем не жалею. Я выполняю работу, которую выбрала, у меня дети, есть планы на будущее - хочу посетить Аргентину и продолжить ее парт­нерские отношения с нашей страной.

ВВС: В какой роли Вы видите себя в будущем?

Диана: Я хочу быть послом и представлять свою страну за границей. Что касается медийного интереса, я не хочу сидеть в стране и быть по­литой ими.

ВВС: Вы сказали, что видите свое будущее в качестве посла. Это чье-то пожелание или только Ваше личное решение?

Диана: Я занимала привилегированное положение в течение пятнадцати лет. Это позволило узнать многое о людях и о том, как нужно шицаться. Я изучала это, я поняла это и хочу применить это. Я наблюдала за жизнью людей и поняла, что серьезнейшие болезни нашего общества заключаются в отсутствии любви. И я знаю, что могу дарить любовь каждую минуту, полчаса, в течение дня, месяца. Я могу, и я счастлива, что делаю, это и я хочу делать это.

ВВС: Считаете ли Вы, что британцы удовлетворены Вашим выполнением своей миссии?

Диана: Я думаю, что британцы нуждаются в государственном человеке, с которым установлено чувство близости, который чувствует их важность, поддерживает их, помогает найти свет в темном туннеле. Я вижу в этом единственно возможную роль.

ВВС: Вы считаете, у Вас получается?

Диана: Я знаю, что да.

BBC: Дo вашего прихода в королевскую семью монархия была в сердце жизни Британии. Не кажется ли Вам, что Вы виноваты в том, что стали поговаривать о монархии как о пережитке?

Диана: Я не чувствую себя виноватой. Пару раз я слышала от людей:«Диана разрушает монархию». Эти слова привели меня в замешательство: почему я должна разрушать то, что обеспечит дальнейшую жизнь моим детям. Но я не хочу рассуждать о том, как люди дискутируют о монархии.

ВВС: В смысле?

Диана: Людей это не заботит. Им хватает семейных проблем и другой всякой всячины.

ВВС: Считаете ли Вы, что монархия нуждается в изменении, и спо­собна ли она уцелеть?

Диана: Я понимаю, что какая-либо перемена пугает людей, особен­но если они мало в этом разбираются. Они предпочитают оставаться там, где сейчас находятся. Я понимаю это. Но я думаю, есть некоторые вещи, которые усложняли отношения между монархией и народом, которые могут быть изменены. Я думаю, они смогут пойти рука об руку, преодолев разрозненность.

ВВС: Пытались ли Вы совершить что-либо для такого рода изменений?

Диана: С Вильямом и Гарри, например, я разрабатывала проекты для бездомных. Я брала своих детей к больным СПИДом, хотя я и расска­зывала им, что это беда, я хотела, чтобы мои дети бывали в тех сферах, где никто из нашего окружения раньше не был. У них есть знания, которые, возможно, они никогда не используют, но они приобрели их. Я надеюсь, что они будут расти, потому что знания - это сила.

ВВС: Как может все это влиять на Ваших детей?

Диана: Я хочу, чтобы они понимали людские волнения, уязвимость, нужду, надежды и мечты людей.

ВВС: Какой вид монархии Вы можете назвать?

Диана: Я хочу видеть монархию, которая находится в контакте с людьми. Но мне бы не хотелось критиковать существующее устройство, просто хочу сказать то, что я вижу, слышу и чувствую ежедневно, вы­полняя свой долг, и что соотносится с моим личным выбором.

ВВС: Сейчас достаточно много говорится об отношениях между Вами и принцем Чарльзом. Вы бы поддержали развод? Каковы Ваши мысли по этому поводу?

Диана: Я не хочу разводиться. Мы нуждаемся в прояснении ситуа­ции, по поводу которой ведутся ожесточенные дискуссии в течение трех последних лет.

ВВС: Если он решит развестись, Вы согласитесь?

Диана: Мы бы с ним это обсудили, до сих пор никто из нас не об­суждал этот вопрос.

ВВС: Это было бы не Ваше решение?

Диана: Нет, не мое.

ВВС: Почему? Разве это бы не решило Ваших проблем?

Диана: Почему это должно решить мои проблемы?

ВВС: Это решило бы обсуждаемые общественностью проблемы, то, что Вас непосредственно коснулось?

Диана: Да, но как насчет детей? Наши мальчики - вот самое глав­ное, не так ли?

ВВС: Думали ли Вы когда-нибудь стать королевой?

Диана: Нет, не думала.

ВВС: Почему?

Диана: Я бы хотела быть королевой людских сердец, в людских сер­дцах. Но я не вижу себя в роли королевы своей страны. Я не думаю, что многие люди хотели бы видеть меня на этом посту. В реальности, когда и говорю «многие люди», я имею в виду то правящее общество, в кото­рое я вошла, потому что они считают меня неудачницей.

ВВС: Почему Вы так решили?

Диана: Потому что я делаю разные вещи, я не иду по написанному, потому что мыслю сердцем, а не головой, из-за этого возникают непри­ятности на работе. Я понимаю это. Но кто-то должен любить людей и помогать им.

ВВС: Неужели Вы думаете, что Ваши действия помешали бы Вам стать королевой?

Диана: Я бы так не сказала. Я даже не представляла, что имею столько сторонников в этой среде.

ВВС: Вы имеете в виду в пределах королевской семьи?

Диана: Они смотрят на меня как на своеобразную угрозу. Я здесь, чтобы делать добро: я не разрушитель.

ВВС: Почему они смотрят на Вас как на угрозу?

Диана: Я думаю, любая сильная женщина в истории проходила через подобное. Причиной является замешательство и страх. В чем ее сила? Откуда она ее черпает? Почему народ ее поддерживает?

ВВС: Считаете ли Вы, что принц будет королем?

Диана: Я не думаю, что кто-либо смог бы ответить на этот вопрос. Но, очевидно, что этот вопрос у каждого в голове. Но кто знает, кто зна­ет, как распорядится судьба, кто знает, как сложатся обстоятельства.

ВВС: Но Вы же знаете его лучше всех. Как Вы считаете, он мечтает стать королем?

Диана: Это всегда очень острый вопрос, когда мы его обсуждаем. Это очень ответственная роль - быть принцем, но равно больше быть королем. Когда ты принц, ты имеешь больше свободы, будучи коро­лем, ты немного задушен. И зная его, зная, каким ограничениям он под­вергнется, не уверена, сможет ли он вжиться в эту роль.

ВВС: Не считаете ли Вы, что в свете Ваших семейных проблем пре­стол перейдет непосредственно в руки принца Вильяма?

Диана: Как вы можете видеть, Вильям еще очень молод на данный момент. Стоит ли обременять его этим? Так что я не могу ответить на этот вопрос.

ВВС: Вы больше бы хотели видеть принца Вильяма, чем принца Чарльза, на королевском престоле?

Диана: Моя мечта, чтобы мой муж образумился, и из этого уже пос­ледует все остальное, да.

ВВС: Почему Вы решили дать интервью сейчас? Почему Вы реши­ли заговорить?

Диана: Потому что в этом декабре будет три года, как мы расста­лись. Эти последние три года запутали и обеспокоили меня, и я увере­на, что многие-многие люди не доверяют мне. Я хочу убедить всех тех людей, которые любили и поддерживали меня на протяжении после­дних пятнадцати лет, что я никогда не позволю им погибнуть. Это глав­ное для меня, вместе с моими детьми.

ВВС: И Вы считаете, что Вы сможете убедить людей?

Диана: Для меня имеет значение просто человек на улице, средний класс. Он важнее всего.

ВВС: Некоторые люди растолкуют Ваше выступление просто как удобную возможность вернуть мужа.

Диана: Сидя здесь, я не ощущаю обиды: я сижу здесь с печалью, что мой брак не сработал. Я нахожусь здесь, потому что надеюсь на буду­щее, на будущее для мужа, для себя, для всей монархии.

ВВС: Спасибо, Ваше Высочество.

Перевод Ирины Багаевои

Задание 4

Прочитайте материалы «Богатый и могущественный Доди идеально подходил Диане»,Марка Таунсенда и Питера Алена «Секретная служба Соединенных Штатов прослушивала телефонные разговоры Дианы в ночь автокатастрофы», «Послания с соболезнованиями заполнили веб-сайты», «Смерть прекрасного», рассказывающие о событиях, связанных с гибелью принцессы Дианы, прокомментируйте их.

В 2017 году случилось то, что давно должно было случиться: Камилла Паркер-Боулз заговорила. Знаменитого английского терпения хватило на 25 лет молчания, но, очевидно, всему есть предел. В год «юбилея» гибели принцессы Дианы ее призрак снова будоражил Великобританию – вот-вот должна была выйти новая редакция книги «Диана. Ее подлинная история», в которой и без того сокрушительная правда о ее несказочной жизни с принцем Уэльским дополнилась обличительными стенограммами личных аудиозаписей леди Ди. 25 лет спустя первой публикации этих откровений ее «соперница» решила обнародовать свою часть этой истории. В 2018 году увидела свет книга «Герцогиня. Нерассказанная история», автором которой стала известный королевский биограф Пенни Джунор. Проведя немало часов с Камиллой, Чарльзом, их друзьями и близкими, расспросив их бывших секретарей, дворецких и ассистентов, Джунор написала то, что британский Daily Mail справедливо назвал «взрывной биографией Камиллы».

Лживая принцесса

«В этом браке нас всегда было трое, а это, знаете ли, многовато», - утирая внезапную слезу, сообщила Диана в скандальном интервью для BBC в 1995 году. Та, о ком шла речь, сидела в тот момент у телевизора у себя дома и не смогла сдержать саркастической улыбки: знавшие Диану так же хорошо, как друзья Чарльза, прекрасно понимали, что это театр одного актера. Но проблема была в том, что истинную Диану знали немногие. Для остальных в тот день Камилла окончательно превратилась в абсолютное зло, распутную тварь, разрушившую семью прекрасной и великодушной принцессы. К тому моменту, когда Диана дала это странное во всех смыслах интервью, «эффект ореола» в отношении нее был настолько мощным, что мало кто в принципе мог критически оценить все то, что она поведала.

К примеру, Диана говорила, что, когда свет увидела книга ее бывшего любовника Джеймса Хьюитта, первое, что она сделала – это кинулась к детям, в ужасе думая о том, что будет с ними, когда они узнают обо всем. Но, как эта забота связана с тем, что через год она сама дала интервью, в котором на 20-миллионную аудиторию сообщила куда более ужасные вещи о своем браке?

Еще одной ложью было отрицать, сидя перед телекамерой, свое личное участие в написании книги «Диана. Ее подлинная история». Правда всплыла лишь после ее смерти – Диана не просто разрешила друзьям рассказать Мортону о ее страданиях. Она сама и была главным рассказчиком. Недели напролет она встречалась с приятелем, психотерапевтом Джеймсом Колтурстом: они уходили из Кенсингтонского дворца на прогулки, вооружившись диктофоном, он задавал ей вопросы по списку Мортона, а она в развернутой форме отвечала на них. Иногда, когда позволяла ситуация, они общались по телефону, и Диана надиктовывала ответы на пишущее устройство на том конце провода. Так заботило ли ее то, что будет с ее сыновьями, когда вся эта грязь дойдет до них?

«Я всегда считала, что книгу Эндрю Мортона нужно воспринимать с большой осторожностью», - вспоминает Пенни Юнор, автор книги о Камилле. – «Диана на тот момент уже больше 10 лет была с Чарльзом в браке, несчастливом для обоих. Она была обозленной, обиженной и хотела мести. Именно с этим пониманием ситуации и надо воспринимать ее записи. То, что для Дианы было «правдой», совсем не обязательно было таковой для других».

Исследуя историю самого знаменитого любовного треугольника, Джунор проделала действительно грандиозную работу. «Диана в своих откровениях часто брала факты и передергивала их – о чем говорили многие из участников тех событий. И это обескураживало людей». К примеру, таковой была вся история отношений Чарльза и Камиллы – с самого момента помолвки принца с Дианой.

Чужая невеста

«В нашем браке нас всегда было трое», - говорила принцесса Диана, но это не было правдой, уверяет биограф. Замужняя Камилла, действительно была любовницей Чарльза, но, когда принц сделал предложение Диане, они прекратили отношения. Это был сознательный выбор обоих. Камилла на тот момент не понаслышке знала, каково это – быть женой неверного мужа: ее Эндрю изменял ей на протяжении всех лет, его похождения не были тайной для их друзей (ведь часто он выбирал себе любовниц из их же круга). Чарльз считал, что они могли бы остаться просто друзьями, ведь между ними было много общего, а не только секс. При этом он твердо вознамерился постараться полюбить милую девушку, которую ему выбрали в жены. Он верил, что такое возможно (в конце концов, в истории немало подобных примеров). То, что брак был ангажированным, - ни у кого не вызывало сомнений. Чарльз и Диана были едва знакомы. У них было мало возможностей для встреч, где они могли бы получше узнать друг друга. Пишут, что Диана вела себя мило, и, на удивление, поначалу понравилась большинству друзей Чарльза, с которыми он успел ее познакомить. Даже Камилла сочла ее достойной парой принцу, фактически, одобрив выбор супруги для своего, как ей тогда казалось, уже бывшего любовника.

Как пишет королевский биограф, за месяц до смерти (в 1993 году) бабушка Дианы, Леди Рут Фермой (компаньонка королевы-матери), попросила прощения у Елизаветы, королевы-матери и Чарльза за то, что фамильные амбиции не позволили ей предупредить их о психологических расстройствах внучки с самого начала. По словам леди Фермой, Диана уже тогда была демонстративной, неуравновешенной и склонной к патологической лжи девушкой, однако умела, когда надо, играть на публику. Но все, что леди Рут сделала в далеком 1981-м – это сказала Диане, что образ жизни королевской семьи не для нее, что она не сможет вписаться в эту семью. И «застенчивая» внучка решительно вычеркнула бабушку из списка гостей на своей свадьбе.

Страсти по Камилле

Разительные перемены в поведении Дианы начались уже через несколько недель после официального объявления о помолвке. Как пишет Пенни Джунор, Диана внезапно стала подозрительной, капризной, раздражительной. Ей казалось, что все вокруг только и делают, что обсуждают ее. Ей казалось, что принц Чарльз постоянно говорит о ней с друзьями и с Королевой. Она была уверена, что все слуги во дворце королевы-матери (куда она переехала из своей лондонской квартиры, дабы оградиться от назойливых папарацци) шепчутся на ее счет и считают ее недостойной уважения. Любопытно, что практически то же самое рассказывала и Диана, только голос ее при этом звучал убежденно. Она не использовала фразу «мне казалось», она утверждала, что так это и было. И никто не мог бы убедить ее в обратном. Ровно в то время к Диане вернулись приступы булимии – это расстройство пищевого поведения посещало ее и раньше, но не в такой выраженной форме. Она тайком набивала себе желудок всем, что могла найти в холодильнике, а затем вызывала рвоту. Об этой особенности Дианы Чарльз узнал уже во время медового месяца.

Как пишет Джунор, Диана начала ревновать Чарльза ко всем его друзьям, ей не нравилось, что он продолжает проводить время с ними, ей казалось, что он должен уделять больше времени ей. Это же самое касалось и общения принца с Королевой. Чарльз, да и другие тоже, были уверены, что резкие перемены в Диане – результат стресса из-за свалившегося внимания к ее персоне, и что после свадьбы она придет в себя. Поэтому, дабы не нервировать невесту, Чарльз, в самом деле, ограничил свои контакты с друзьями, переведя большую часть общения в телефонный формат. Так же по телефону он общался и с Камиллой. Она была его единственным близким другом-женщиной, поэтому именно у нее он искал совета, как вести себя с депрессивной невестой.

В это время случилось страшное – кто-то доложил Диане о характере отношений Чарльза и Камиллы. Со стороны принца было жесточайшей ошибкой не позаботиться о том, чтобы невеста узнала об этом от него и, что называется «на берегу». Между ними произошла ужасная сцена, Диана крушила мебель и кричала, а принц только и смог произнести, что с момента их помолвки у него не было и не будет уже никакой другой женщины, кроме его жены. Разумеется, Диана ему не поверила.

С этого момента Камилла стала ее наваждением. Диана шпионила за женихом, искала доказательства его неверности, а он, как дурак, тайком звонил Камилле и спрашивал, что ему со всем этим делать. Когда твоя мать – Королева, - у тебя мало шансов просто пойти к ней и поговорить по душам. Так что, Камилла оставалась для Чарльза единственной женщиной, с которой он мог честно и не лукавя обсудить возникшие проблемы.

Камилле не нравилась ее роль. Рассказы Чарльза смущали ее, ей казалось правильным самоустраниться, хотя бы на время. В конце концов, они уже больше не могли быть любовниками, а, судя по поведению Дианы, и друзьями тоже. Но Чарльзу был нужен друг. И он не мог совсем отпустить Камиллу в такой момент, пусть даже они и не виделись, как прежде. Диана позже рассказывала, что была сильно задета, когда Чарльз отправил заболевшей менингитом Камилле букет цветов. Но самый отвратительный скандал из-за Камиллы произошел за пару недель до свадьбы (