В преддверии любимого в народе праздника Всех Влюблённых (День Св. Валентина, 14 февраля) стала вспоминать интересные истории романтических отношений исторических личностей, связанных с Самарой. И вот, на память пришла история любви, или нежной дружбы (не знаю, чего больше), услышанная мной всего пару месяцев назад, между писателем Максимом Горьким и Екатериной Волжиной. Да, возможно, романтического в ней не очень-то и много, но она, по-своему, уникальна.

(М. Горький и Е. Пешкова (Волжина))

Екатерина Павловна Волжина поселилась в Самаре вместе со своими родителями в конце XIX века. Окончила здесь в 1895 году Первую женскую гимназию и устроилась работать корректором в редакцию "Самарской газеты". В то время в газете уже работал приехавший в феврале 1895 года начинающий писатель М. Горький.

(Предположительно дом семьи Волжиных на пересечении ул. Чапаевская и Ленинградская)

Екатерина Павловна писала в своих воспоминаниях, что она сразу обратила внимание на весёлого и шумного писателя. Молодые люди понравились друг другу. Между ними зародились романтические, очень нежные отношения. И под самый Новый 1896 год Горький и Волжина объяснились друг другу в своих привязанностях и решили пожениться.

Но у Алексея Максимовича была слава бунтаря, за что он и был сослан на переферию, подальше от столицы, поэтому родители Екатерины поначалу выбор дочери не одобрили, отослав её из Самары в Кронштадт. Но влюблённые продолжали писать друг к другу нежные письма, и им удалось сохранить верность намерению стать мужем и женой.

Вскоре родители Волжиной смирились с выбором дочери и одобрили этот брак. Венчались молодые в Самаре 30 августа 1896 года в Вознесенском Соборе (ул. Степана Разина). Свадьба была очень скромной, почти тайной. Никаких пышных торжеств. Вечером того же дня молодожёны уехали из Самары. Потом они бывали здесь в основном проездом.

(Вознесенский Собор)

Их совместная жизнь закончилась, к сожалению, в 1903 году, но официально они оставались мужем и женой до конца жизни писателя. Кроме того, даже расставшись, они сохранили прекрасные, дружеские отношения. Не прекратили своё общение, а напротив, даже через много лет писали в письмах, какое важное место они занимают в судьбах друг друга.

Во многом благодаря стараниям Екатерины Павловны Пешковой, сохранился такой полный архив Горького, и имя его не забыто.

Да, Максим Горький, как человек творческий, постоянно находился в поиске себя, любви, вдохновения. Возможно, именно поэтому ему не удалось создать крепкую семью и после расставания с Екатериной Павловной. Но он оставался верным другом на протяжении всей своей жизни для своей первой и единственной законной супруги.

Так вот, почему я вспомнила эту историю. Во-первых, это важный факт, что единственный официальный брак писателя состоялся именно в Самаре, на местной жительнице. Человек вроде и работать приехал, а вот, видите, атмосфера города способствовала ещё и романтическим отношениям. А, во-вторых, меня тронул тот факт, что даже при том, что у них не очень сложилась семейная жизнь, они не обозлились, не обливали друг друга грязью, не возненавидели в конце концов друг друга, не делили имущество, а наоборот, всю жизнь помогали друг другу, поддерживали и смогли сохранить уважение друг к другу.

Учитесь на хороших примерах уважению к своим близким. Любите и берегите друг друга. Возможно, в этом и есть наше главное предназначение на земле.)

Мира вам и добра.)

, Харьковская губерния , Российская империя - года, Москва , СССР) - российский и советский общественный деятель, правозащитница . Первая, а также единственная официальная, жена писателя Максима Горького .

Биография

Родилась в семье дворян в городе Сумы. Известны три варианта даты её рождения.

Гимназию окончила в Самаре (1895). В 1895 году работала корректором в «Самарской газете», в редакции которой познакомилась с Алексеем Пешковым (Горьким) , публиковавшимся в издании . З0 августа 1896 года они обвенчалась, в 1897 году Екатерина родила сына Максима , а в 1901 году - дочь Катю. В 1902-1903 семья жила в Нижнем Новгороде (сейчас музей-квартира А. М. Горького). Разошлись по взаимному согласию. Пятилетняя дочь Катя умерла от менингита летом 1906 года, когда Горький с Марией Андреевой находились в США, откуда Алексей Максимович прислал покинутой жене в Нижний утешительное письмо с требованием беречь оставшегося сына . Однако у них «всю жизнь сохранялись особые отношения», - отмечала их внучка Марфа . По опубликованным данным, развод так и не был официально оформлен, что отчасти объясняет то обстоятельно, что ни в один зарегистрированный брак Горький больше не вступал .

В 1907-1914 гг. вместе с сыном Максимом за границей, преимущественно в Париже . Посещала в Сорбонне курсы французского языка для русских и лекции по социальным наукам. Работала в организованном В. Н. Фигнер Кружке помощи каторге и ссылке.

После начала Первой мировой войны вернулась из Италии в Россию через Константинополь - Одессу.

Являлась видным и влиятельным деятелем партии эсеров (член с 1905 года ) и после разгрома партии хранила её архив до изъятия его Дзержинским . В 1917 г. член ЦК ПСР .

С 1913-1914 годов работала в организациях помощи раненым, в Красном кресте .

Работала на постоянной основе в организации Политический Красный крест (сокр. - Помполит), возглавила детскую комиссию в обществе Помощь жертвам войны, на средства Земского и Городского союзов организовала отряд волонтёров по поиску детей, оставшихся за линией фронта.

С 1917 года была главой бюро воссозданного в новом качестве Политического Красного Креста, получившего название Московское общество Красного Креста для помощи политическим заключенным. Позднее была заместителем председателя этой организации. Работала с Михаилом Винавером .

С 1919 года официально занималась поиском и возвращением на родину легионеров польской армии Пилсудского , с 1920 года была, по совместительству, уполномоченной польского Красного креста, помогавшего польским и российским военнопленным на территории Советской России и Польши вернуться на их родину.

С 1922 г. возглавила организацию Помощь политическим заключенным , единственную правозащитную организацию в СССР, которая просуществовала до 1937 г .

В последние годы жизни - консультант архива А. М. Горького при ИМЛИ .

Умерла в 1965 году в Кремлёвской больнице. Похоронена на погосте

В создании советского мифа о Максиме Горьком принимала активное участие его единственная официальная жена, Екатерина Павловна Пешкова (Волжина). Что в этом было странного и зачем ей это было нужно — свою версию предлагает доктор филологических наук, старший научный сотрудник Самарского литературно-мемориального музея имени М. Горького Михаил Перепелкин.

Невозможный брак

— Этого брака между Екатериной Павловной и Алексеем Максимовичем лет за 20 до того просто не могло быть, потому что мир был совсем другим. Она из дворянской семьи, а он — необразованный скиталец из семьи столяра и мещанки. А вот в 1896 году их союз уже стал возможен, хотя ее родители сопротивлялись этому. Екатерина Павловна прекрасно понимала: не выйди она сейчас замуж за Алексея Максимовича, ее судьба будет в 15 раз хуже, чем у Ларисы Огудаловой из «Бесприданницы» Островского. Со всем ее дворянством средств едва хватило на окончание гимназии.

Самые первые его письма к ней датируются 1896 годом, когда родители, испугавшись отношений с Горьким, отправили дочь к родственникам в Кронштадт. А потом и сам Алексей Максимович уехал из Самары и писал ей до августа 1896 года, когда они поженились.

Судя по этим письмам, Горький не испытывал комплексов из-за своего происхождения и образования. Он амбициозен, абсолютно уверен в своем таланте и востребованности. В письмах нет заискивания. В одном из них он рассуждает на тему «Можно ли меня любить?» Тут вот он мерзавец, тут подлец, и вот после всего этого — принимай решение. Подразумевая, что — конечно, да, можно.

Горький всегда был человеком с характером, она это сразу поняла, может быть, ей это и нравилось в нем. Потому что такие люди хотя бы давали направление в будущее — куда идти. А что ждать от других, она прекрасно видела на примере любимого папы, который в силу своей добросердечности поручился за приятеля, тот не смог выплатить долги, и семья осталась без средств. Хотя мама ее была дочкой известного харьковского банкира — можно себе представить, какие там первоначально были деньги.

Наверное, Екатерина Павловна прививала мужу вкус, облагораживала, обустраивала огромный дом, который Горький снял в Нижнем Новгороде. В Нижнем у него возник солидный круг общения: приезжал в том числе Чехов. Конечно, всё это было благодаря Горькому, но и Чехов, и все остальные ехали в дом, который обустраивала Екатерина Павловна. Брошенная, но единственная

— А потом Горький от нее ушел. Более некрасивой ситуации представить нельзя. Двое маленьких детей — Максим и Катя (в его и ее честь), дочка вскоре заболела и скончалась. А Горький в это время в Америке с женщиной, ради которой он и оставил жену.

Почему они расстались? В силу разных причин. И прежде всего потому, что Горький стал другим. Это ведь в Нижнем Екатерина Павловна сумела создать «гнездо», достойное Горького, а потом, когда он стал писателем мировой известности, он понял, что в среде писателей, художников Екатерина Павловна будет «не то». А вот актриса Андреева — «то».

Но уход Горького к Андреевой совсем не означал расставания с Екатериной Павловной. И для него, и для нее это был единственный брак. Может быть, потому что для обоих это были первые серьезные, глубокие отношения. Сохранилась, кстати, фотография с Капри, куда она приезжала к Горькому. Есть переписка 10-х, 20-х и 30-х годов — они никогда не прерывали отношений. Она и позже занималась устройством его литературных дел. Ну и в конце концов, Екатерина Павловна была матерью единственного сына Горького — Максима, «советского принца», как его называли. А одна из ее внучек вышла замуж за сына Берии — Серго…

Ангел-хранитель «врагов народа»

— Екатерина Павловна остается для меня загадкой. Мимо нее можно пройти и подумать: ничего особенного там не было. Полюбил ее Горький — женился, полюбил другую — бросил. После его смерти стала собирать и издавать его письма и открывать по стране музеи. За последнее время появилось уже три книги, посвященных Пешковой. Одна из них -письма политзаключенных к Екатерине Павловне, огромный том в тысячу страниц. 30-е годы ХХ века — это аресты, расстрелы, отречение от отцов — врагов народа. А в это время в Москве работает организация, которая называется «Политический Красный Крест» и занимается посильной защитой репрессированных и членов их семей. Ее создателем и руководителем была Екатерина Павловна Пешкова.

Арестом и приговором «10 лет без права переписки», что значило «расстрел», дело ведь не заканчивалось. Существовали такие статьи Уголовного кодекса, как «член семьи врага народа». И вот единственным человеком, к которому могли обратиться родственники приговоренного, долгое время была Пешкова. В ее доме, кстати, всегда была комната, где жили дети «врагов народа»: месяц-полтора им надо было перекантоваться, пока их заберут дяди-тети.

Жена Бабеля Антонина Пирожкова вспоминала, как ей помогла Пешкова. Ещё она спасла Бахтина, которого не сгноили в лагерях, а заменили приговор ссылкой, помогла о. Павлу Флоренскому, к которому, правда, потом все же пришли… Еще можно назвать много имен тех, кого она защитила, пользуясь своим именем, положением. Очень странным, надо сказать, положением.

Почему ей позволяли это делать? Во-первьгх, у Горького должна была быть официальная жена, для «биографии». Она на эту роль подходила как никто другой. А потом, Сталину тоже необходимо было хорошо выглядеть перед лицом Европы и Америки. Да и внутри ощущение мира и порядка должно быть. Для Горького печатался отдельный номер газеты «Правда»! Вся страна читала одну газету, где были списки репрессированных, а для него набирали и печатали другую. Сталину надо было, чтобы «буревестник революции» был убежден, что все благополучно. И Пешкова в какой-то степени помогала этот мир и покой вокруг него хранить.

Екатерина Павловна видела, что к власти пришли «комиссары в пыльных шлемах», переделать она ничего не могла и чтобы помочь хоть как-то, писала письма: «Уважаемый Иосиф Виссарионович» или «Уважаемый Николай Иванович!» (Ежов). Она не требовала отменить приговор, не возмущалась, а «милость к падшим призывала»: «Нельзя ли смягчить?» «Нельзя ли заменить это место ссылки на другое?»

Женщина-иероглиф

— Мне кажется, за внешней невозмутимостью Пешковой стоит огромная внутренняя работа. Стороннему человеку невозможно понять ее характер и узнать истинные чувства. Может быть, дело в дворянской культуре, воспитании. Екатерина Павловна очень стремилась скрывать все о себе, что можно было скрыть.

В 50-60-е годы она готовила два тома писем Горького к ней. Во-первых, ее посланий к нему в этих томах нет. Во-вторых, все личные моменты, которые можно было скрыть (но чтобы совсем письмо не исчезло), она вымарала. Не было здесь «Я и Горький». Только он — большой художник. После его смерти она внимательно отслеживала, чтобы в его биографии не было ничего не то что порочащего его, но даже просто сомнительных моментов.

Екатерина Павловна для нас иероглиф — мы смотрим на него, и в силу своего образования и опыта (сильно отличающегося от того, что был сто лет назад, между прочим!) пытаемся интерпретировать, что и как.

Она — фигура не самарского масштаба. Но, к счастью, у нас в городе на улице Чапаевской (бывшей Николаевской) чудом сохранился дом, где она жила с родителями. Наше дело — отметить его хотя бы мемориальной доской, пока он не рухнул.

Екатерина Павловна Пешкова-Волжина — удивительная женщина, имя которой чаще всего упоминается, когда рассказывается биография или истории из жизни Максима Горького. При этом не многие знают, что она являлась одним из создателей организации, известной как Политический Красный Крест, которая с 1918 по 1937 год занималась оказанием помощи заключенным в тюрьмах Советской России и СССР.

Пешкова Екатерина Павловна: биография

Дети из дворянских семей в начале 19 века, как правило, были заложниками своего происхождения. Однако к концу столетия ситуация изменилась, так как многие представители этого сословия обеднели, и их отпрысками приходилось ничуть не легче, чем детям мещан или рабочих, едва

К числу таких дворянских детей из разорившихся семей принадлежала и Катя Волжина (после замужества Пешкова Екатерина Павловна). Она появилась на свет в дворянской семье в городе Сумы. По неизвестной причине в документах разных лет указываются 3 даты рождения. Однако официально принято считать, что Катя Волжина родилась в июле 1876 года. Через некоторое время ее семья переехала в Самару, так как отец, обманутый кредиторами, потерял все свое состояние. Там семья стала жить в меблированных комнатах на зарплату матери, которой едва хватало на то, чтобы заплатить за квартиру. Уже с 4 класса гимназии Катя стала давать уроки, так как отец тяжело болел. Кроме того, она помогала матери, которая заведовала бесплатной столовой для голодающих.

В 1895 году Екатерина окончила гимназию с медалью и сразу же решила устроиться на работу. Ей это удалось очень быстро, поэтому через пару месяцев после получения аттестата девушка уже являлась сотрудницей «Самарской газеты» и выполняла обязанности корректора.

Знакомство с молодым Горьким

В редакции «Самарской газеты» Екатерина Волжина познакомилась с Алексеем Пешковым, который время от времени публиковался в этом издании. Между молодыми людьми завязался бурный роман. Почти год потребовался для того, чтобы родители девушки смирились с выбором дочери. Они даже отослали ее в Кронштадт, надеясь, что ее любовь к писателю-бунтарю не выдержит длительной разлуки. Однако судьба распорядилась по-другому: Павел Волжин не дожил до возвращения девушки из поездки, а вдова не стала мешать дочери. С ее благословения летом 1896 года Екатерина и Максим обвенчались. После этого Екатерина Волжина изменила фамилию на Пешкова и уже не меняла ее до конца жизни.

В браке

В 1897 году у пары родился их сын Максим, а затем дочь Катя, которая умерла от менингита, когда ей едва исполнилось 5 лет.

Это печальное событие произошло вскоре после того, как молодая семья переселилась в Нижний Новгород. Смерть девочки стала причиной резкого охлаждения между супругами, и в конце 1903 года Пешковы разошлись по взаимному согласию, тем более что у Горького появилась другая женщина. При этом они на всю жизнь сохранили очень теплые отношения. Есть данные, что официально свой развод Алексей Максимович и Екатерина Павловна Пешкова так и не оформили. В пользу этого утверждения говорит тот факт, что Горький больше не вступал ни в один зарегистрированный брак, хотя не раз сходился с женщинами.

Жизнь за границей

В 1907 году вместе с 10-летним сыном Екатерина Павловна отправилась за границу. Там они жили в основном в Париже. Вскоре бывшая жена Горького решила продолжить свое образование и начала посещать курсы французского языка и лекции по социальным наукам в Сорбонском университете. Параллельно с этим ее привлекли к работе Кружке помощи каторге и ссылке, организованном В. Н. Фигнер. За границей Пешкова Екатерина Павловна (фото в молодости см. выше) примкнула к эсерам, а также работала в эмигрантской кассе, предназначавшейся для организации материальной помощи русским политэмигрантам.

Во время Первой мировой войны

В 1914 году Пешкова возглавила детскую комиссию «Помощь жертвам войны» и организовала отряд добровольцев, занимавшийся поиском несовершеннолетних, оставшихся за линией фронта. В этой работе ей помогал И. Н. Сахаров — дед А. Д. Сахарова.

Решив, что на родине она сможет приносить большую пользу, Пешкова Екатерина Павловна вместе с сыном вернулась в Россию. Их путь был полон приключений, так как из-за политической ситуации, создавшейся тогда в мире, из Италии им пришлось отправиться на пароходе в Константинополь и уже оттуда добираться до Одессы.

Деятельность в Красном Кресте

Те, кто близко знал Екатерину Пешкову, называли ее человеком филантропического характера, так как большая часть ее жизни была посвящена людям, по той или иной причине попавшим в ситуации, когда они не могут помочь сами себе. Еще во времена нахождения за границей молодая женщина стала сотрудничать с Красным Крестом и продолжила работы по поиску пленных и после возвращения на Родину.

Во время большевистского террора Пешкова Екатерина Павловна продолжила работу в Красном Кресте. Большевикам эта организация была не нужна, но власти молодой Республики не могли с ней не считаться, так как в нее входили такие уважаемые личности, как Короленко, Кропоткин, Вересаев и Фигнер. В то же время появилась новая волна политзаключенных, теперь уже несогласных с политикой РСДРП (б).

«Сотрудничество» с ЧК и НКВД

Московский комитет Красного Креста поручил Пешковой посещать тюрьмы. ЧК этому не противилось и смотрело на ее деятельность сквозь пальцы. Сохранилось даже свидетельство о том, что бывшая жена Горького из одной из поездок за границу привезла Ф. Дзержинскому в подарок мундштук. Существует мнение, что причиной таких отношений являлось желание Ленина всячески обласкать Горького, чтобы заручиться его поддержкой.

Тем не менее в 1919 году на Екатерину Павловну было заведено следственное дело. Ей инкриминировалась принадлежность к В ходе следствия в доме женщины произвели обыск, однако она не была арестована, а в 1922 году дело закрыли.

Помполит

В 1922 году Екатерина Пешкова (жена Горького) создала новую организацию. В народе ее назвали Помполитом, ибо ее сотрудники старались облегчить жизнь в тюремных застенках тысячам людей, ставшим жертвами Очень часто женщина посещала заключенных в ходе поисков пленных, инициированных польским Красным Крестом. Кроме того, Екатерина Пешкова (жена Горького) неоднократно выезжала за границу для сбора средств для голодающих Поволжья. Неоценимы ее заслуги и в деле спасения евреев, обвиненных в сионизме, многим из которых она помогла выехать в Палестину.

Хотя в 1938 году Помполит был закрыт по приказу НКВД, Екатерина Павловна продолжила помогать всем тем, кто к ней обращался. В 1941 году ее эвакуировали в Ташкент, где она прожила до окончания войны.

В последние годы жизни

Пешкова Екатерина Павловна, биография которой вам уже известна, много лет проработала консультантом архива А. Горького при ИМЛИ. Умерла после продолжительной болезни в 1965 году. Похоронена на Новодевичьем кладбище, рядом с сыном и дочерью.

Сын

Как уже было сказано, первенец Пешковых — Максим — родился в 1897 году. Большую часть детства он провел с матерью за границей. По возвращении на родину в 1917 году вступил в ряды РСДРП. Практически сразу после этого стал работать в ЧК, где занимался решением вопросов с продовольственным обеспечением столицы. В 1922-м уехал в Италию. Жил в Берлине. Часто встречался с М. Горьким. В 1932 году вместе с отцом и супругой вернулся в СССР. Известно, что его часто приглашал к себе и спаивал нарком НКВД Ягода. Однажды, по возвращении с очередного застолья, в сильный мороз он остался сидеть во дворе дома, сильно замерз и вскоре умер от воспаления легких.

Теперь вы знаете, кем была Пешкова Екатерина Павловна. Воспоминания тех, кто стал свидетелем ее деятельности в Красном Кресте и в Помполите, характеризуют ее как человека, который посвятил свою жизнь благотворительности - помощи людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации.

ЕКАТЕРИНА ПАВЛОВНА ПЕШКОВА

Вот как я впервые встретилась с Екатериной Павловной I Пешковой .

1921 год. Иркутск, тюрьма, женский одиночный корпус .

Резко стукнуло окошко, и я увидела даму в шляпе и вуалетке, среднего возраста, чуть подкрашенные губы, решительное лицо. Она внимательно посмотрела на нас - мы сидели вдвоем - и спросила, не нуждаемся ли мы в хлебе.

Нет, в хлебе мы не нуждались . И все, окно снова захлопнулось.

Разве я могла представить себе, кем будет в моей судьбе эта незнакомая дама? Что долгие годы в самые тяжелые дни она придет на помощь - и столько раз выручит из беды. И что не будет для меня более дорогого человека.

А потом она говорила моей сестре, что запомнила меня в одиночке, в тюремном полосатом платье за каким-то шитьем.

В это время она объезжала сибирские тюрьмы как уполномоченный Польского Красного Креста по делу репатриации польских военнопленных - только что кончилась война с Польптой

Но, - говорила потом Екатерина Павловна улыбаясь, - я и всех политических заключенных обходила.

Время было суровое. Незадолго до ее посещения приезжала комиссия по пересмотру дел политических заключенных под председательством Павлуновского . Гражданская война кончилась. Многие заключенные получили сроки - максимальный был тогда 5 лет. И вдруг начались расстрелы - по 40, 80, 120 человек за раз.

Вернувшись из Сибири, Екатерина Павловна при свидании с Дзержинским рассказала ему и обо мне. Он ей сказал: "Да, кажется, мы много лишнего делаем". В результате меня вызвали в Москву.

Через некоторое время меня выпустили. Я тогда еще не знала, что этим я обязана Екатерине Павловне, много позже она об этом рассказала мне сама .

Мне приходится говорить о себе, так как иначе непонятно, как мы, люди такой разной судьбы, сошлись так близко. Раз придя мне на помощь, она уже и потом не оставляла без внимания все перипетии моей судьбы - а их было много.

В 1925 г. меня выслали на три года из Москвы. По окончании срока она сама послала мне телеграмму об

Через три месяца я вернулась и, конечно, сразу же отправилась к Екатерине Павловне. Она меня встретила очень приветливо и под конец разговора сказала: "Я ко всем подопечным хорошо отношусь, но у меня есть персональные". Толстой говорил, что люди любят тех, кому делают добро, и ненавидят тех, кому причиняют зло, - думаю, что в отношении ко мне у Екатерины Павловны это имело место.

В Москве жить я не могла - начались мои скитания по маленьким городам, не слишком далеким от Москвы. Но всегда, во время побывок в Москве, где жила моя семья , я заходила на Кузнецкий.

Однажды Екатерина Павловна сказала мне: "Вас вызывают в НКВД, а оттуда приходите ко мне обедать и все расскажете". У меня было такое впечатление, будто я получила приглашение на Олимп. А она встретила меня в передней и сразу сказала: "Мы очень любим редьку, но она ужасно пахнет". На меня напал смех - вот так Олимп! - и я сразу перестала ее бояться. Вот она какая простая и милая; как хорошо, что можно ее просто любить! Это не значит, что изменилось чувство глубокого уважения к ней и восхищения, - просто стало мне с ней легко.

Вот так и началось у меня близкое знакомство с Екатериной Павловной.

Всегда, встречаясь с ней, я не переставала изумляться: как, прожив такую долгую, сложную жизнь, сталкиваясь со столькими людьми, всякими, - как она сумела до глубокой старости сохранить абсолютную чистоту души и воображения, такую веру в человека и сердце, полное любви. И полное отсутствие сентиментальности и ханжества. Она

Я поняла ее слова как приказ, а ее приказа я ослушаться не могла, не раз я ей была обязана просто жизнью. В 1960 г. я получила реабилитацию и с тех пор жила в Москве, и мы виделись чаще.

Для меня было радостью, что мне уже не о чем было ее просить, - и так я была перед ней в неоплатном долгу. А она об этом точно и не помнила. Она вообще не помнила, что она делала для людей, ей это было так же естественно, как дышать.

Сколько людей я перевидала, но никогда не встречала такого полного забвения своих поступков, а вот малейшее внимание к себе она помнила.

Приезжая в Москву из Рыбинска, я звонила к ней, она назначала день и час - она всегда была занята, и людей у нее бывало много. Она интересовалась моей жизнью, работой, всем. Но как-то я рассказывала ей не слишком веселые истории, и она сказала: "У меня голова от этого заболела". Она старела на глазах... Какой же одинокой она была в последние годы жизни! Сверстники ее умирали один за другим, родные не утешали. А она все касающееся их принимала к сердцу, волновалась, огорчалась, худела на глазах, точно таяла.

И, приходя к ней, я рассказывала ей уже только что-нибудь веселое и забавное. Она любила цветы и всегда радовалась, если ей принесешь - всегда немного, - иначе

Внучки Е.П. Пешковой - дети М.А. Пешкова (1897-1934): Пеш­ковы Марфа Максимовна (р. 1925) и Дарья Максимовна (р. 1927).

Бутафором в Гор. театре Рыбинска (Шербакова) Анна Васильевна работала до и после енисейской ссылки. А первые шаги ее как театраль­ного художника относятся ко времени пребывания в Карлаге. Именно там Анна Васильевна обнаружила в себе и вкус к этому виду творчества, и личные свои возможности.

Заявления о реабилитации Анна Васильевна писала, по крайней ме­ре с 1954 г. Она посылала их Г.М. Маленкову, Н.С. Хрущеву, К.Е. Воро­шилову (а сестра Елена - XXI съезду КПСС и ген. прокурору Руденко). Прилагались отзывы и характеристики Анны Васильевны (акад. В. В. Ви­ноградов, проф. А.Н. Александров). В 1957 и 1958 гг. ходатайства Анны Васильевны о снятии судимости были официально отклонены. Попытка 1959 г. привела к полной реабилитации в марте 1960 г. В это время, не заработав пенсии к 67 годам, Анна Васильевна вынуждена была работать. Лишь по ходатайству группы деятелей муз. искусства (Д.Д. Шостако­вича, А.В. Свешникова, Е.Ф. Гнесиной, В.Н. Шацкой, К.А. Эрдели, Н.А. Обуховой, Д.Ф. Ойстраха, И.С. Козловского) ей за заслуги отца пе­ред рус. муз. культурой была назначена с сентября 1960 г. пенсия рес­публиканского значения - 450 (с 1961 г. - 45) руб. в месяц.

она сердилась: зачем деньги тратить? И ее старая домработница Лина ловила меня в передней и говорила: "Что Вас давно не было? Она будто при Вас повеселела". "Она" - так всегда называла она Екатерину Павловну.

Потом Екатерина Павловна нет-нет да позвонит сама: "Вы сегодня не заняты? У Вас нет работы? Тогда кончайте свои дела, когда кончите - приходите". Не знаю человека, который так уважал бы дела другого - что бы это ни было.

Как-то раз она говорит: "Что это Вас давно не видно?" Я отвечаю: "Вы же знаете, Екатерина Павловна, что Вы у меня № 1, но ведь есть еще № 2 и № 3 - что уж я поделаю?" Она смеется и говорит: "Вот у меня столько так называемых друзей, а если что надо - обращаюсь к Вам".

Она часто просила что-нибудь купить для нее - какие-нибудь пустяки.

"Екатерина Павловна, я бы Вас на ручках носила, если бы могла, а я Вам 200 грамм сыра покупаю".

Последнее время ей уже было очень трудно ходить, а одной совсем нельзя. Тогда она вызывала меня по телефону, чтобы я ее провожала.

Как-то раз позвонила: "Вы свободны? Тогда заходите к Дарье, это от Вас близко". А как раз у меня был приступ ишиаса, и я еле ходила. Что делать - пошла.

Оказалось, что Екатерине Павловне хотелось поехать домой на троллейбусе , а одной ехать ей трудно. Меня разбирал смех: она ходит с трудом, я еле хожу - а она была ужасно довольна, что видит из окна Москву. Это было вроде эскапады, все ее забавляло. Мы заходили в какие-то магазины, получали в сберкассе ее пенсию, покупали совершенно ненужные вещи - еле добрели до дому, а она была довольна: несмотря ни на что, в ней обнаруживалась подчас прелестная веселость, способность радоваться пустякам.